Павел Лукич Фефилов, художник, краевед, писатель

Павел Лукич Фефилов, живописец российского Севера

Краевед Павел Фефилов много ездит, встречается с людьми

Обложка книги "Путь в бессмертие" Е.В. Пригоровского

Оглавление книги Е.В. Пригоровского "Путь в бессмертие"

Ксения Петровна Минейко (Гемп) в молодости

Ксения Петровна Гемп

Пётр Герардович Минейко, отец К.П. Гемп. Таким его знал Г.Я. Седов

 Павел Фефилов  РАССКАЗЫВАЕТ КСЕНИЯ ПЕТРОВНА ГЕМП

                                                  Мое многолетнее знакомство с известным ученым, знатоком Севера, старейшим краеведом, Почетным Членом Географического  общества СССР, автором многих книг и научных трудов, почетным гражданином и жителем города Архангельска, участницей 31-й  морской экспедиции Ксенией Петровной Гемп, позволило мне за много лет собрать воедино ее воспоминания о Георгии Яковлевиче Седове. Ксения Петровна лично хорошо знала Георгия Яковлевича, его жену Веру Валерьяновну, поддерживала с ней переписку.
      В момент ухода в 1912 году экспедиции Седова к Северному полюсу К.П. Гемп было 18 лет. Возможно, она теперь единственный свидетель этих событий, знавшая Георгия Яковлевича лично. Седов часто бывал в их доме, и она имела возможность знать лично  этого человека. Из многих бесед с Ксенией Петровной в разные годы и из ее публикаций в газетах и прочих изданиях написан этот мой  материал."Образ Седова у меня сложился давно, - рассказывала К.П. Гемп. Впервые я увидела Георгия Яковлевича Седова летом  1910 года. Он приходил к отцу, который работал инженером по изысканию строительства портов на Белом и Баренцевом морях, по  различным делам перед отходом на Новую Землю. Тогда же Георгий Яковлевич познакомил нашу семью со своей женой. Позднее, уже  будучи студенткой, я встречалась с Седовым в Петербурге и в Архангельске в период подготовки экспедиции на полюс. Встречи  были частыми и в доме, где снаряжалась экспедиция (дом лоцманской службы в Соломбале), где жили Седовы, и у нас на улице   Соборной (ныне К. Либкнехта).
      Мой отец долгое время возглавлял комитет по изучению Русского севера, он высоко ценил работы Георгия Яковлевича в Крестовой губе Новой Земли. Седов был настойчив, требователен к себе, и это нравилось моему отцу. Он интересовался у отца  вопросами вечной мерзлоты. Седова интересовала низовая (донная) температура морей и океанов и конкретно на дне Белого моря.  Будучи любознательным человеком он обратил внимание на то, как укреплялись берега Северной Двины. В берега вбивали надолбы, а потом на баржах возили камни и сбрасывали их. Так, укреплялись берега у Гостиного двора в Архангельске в 1902-1903 гг.
        Седов у моего отца просил для экспедиции взрывчатку для того, чтобы взрывать лед в случае ледового пленения. На практике этот метод Седовым применялся, но был малоэффективным вследствие большой толщины льда.
        Георгий Яковлевич Седов был выше среднего роста, весь крупный, широкие, хорошо развернутые плечи, голова на крепкой шее, лицо несколько скуластое, крутой лоб, красивого четкого рисунка рот, крепко сжатые губы, большие, глубоко посаженные синие  глаза, взгляд твердый, холодноватый. Но вот он улыбнулся, блеснули чудесной белизны крупные зубы, откинув голову, засмеялся, видна вся дужка зубов. Вера Валерьяновна Седова называла его улыбку сияющей. Походка Георгия Яковлевича была быстрая,   упругая, движения тоже быстрые, ловкие и точные, он никогда не спешил и не суетился. Жест унего был редким, резким. Он  производил впечатление уравновешенного, уверенного в себе человека, В чем-то неуловимом чувствовалось, что прекрасную  внешнюю выправку он выработал и следил за нею. Он всегда держал себя в руках. По свидетельству Веры Валерьяновны, он и в  домашней обстановке не позволял себе ни малейшей небрежности ни в словах, ни в движениях, ни в поступках, ни в одежде.
На его рабочем столе был строгий порядок. Он сам следил за своей одеждой, чистил ее, утюжил, чинил. Делать это жене не разрешал и сам начищал ее сапожки до солнечного блеска.
       "Ботинки жены моряка должны блестеть, как солнце, - говорил Седов. Воротнички пришивал себе только сам. Ключи от ящиков с документами носил в кармане с тремя застежками, либо на трех пуговицах. В. Ю. Визе считал Седова щеголем. Какой такой  щеголь? - говорит Ксения Петровна. Он только ради Веры Валерьяновны одевал белый китель, она часто уговаривала его это  сделать.
        Характеризуя сложный период подготовки экспедиции к полюсу, К. П. Гемп говорит: "В июне 1912 года он делал в библиотеке Архангельского общества изучения Русского Севера (в здании городской думы) доклад о намеченной полярной экспедиции. Еще до  прихода слушателей Георгий Яковлевич развешивал на полках с книгами карты, на которых были нанесены пути прежних экспедиций,  пытавшихся достичь Северного полюса. Были нанесены и варианты его будущего пути - пути первой русской полярной экспедиции.  Были диаграммы, схемы и много фотографий. Для выступления с докладом Георгий Яковлевич принарядился в парадную форму и был "при орденах", которые получил за  участие в войне с Японией. Он был сосредоточен, суров и даже как-то торжествен. Обсуждался вопрос - для него вопрос жизни.
       Подробный отчет Седова о том, что сделано, что делается и что должно быть еще выполнено, заканчивался заявлением о том, что русские моряки поднимут русский флаг на Северном полюсе, это их национальный долг, и они его выполнят.   На докладе было много слушателей, делали замечания. Выступали чиновники канцелярии губернатора, в их вопросах звучала  насмешка. Помощь ограничивалась уверениями и обещаниями в будущем. Доклад был принят холодновато. Но Седов держался уверенно,  и сомнения не поколебали этой уверенности. Это был характер закаленного, преодолевшего немало бед моряка-рыбака.
       Я всегда удивлялась широте мыслей Седова, - рассказывает Ксения Петровна. Я вспоминаю, какой язык-то у Седова. Как звучал его густой баритон, как звучал он понятно и утвердительно, точно и четко. Какая сила была в его языке.
       В.А. Русанов тоже был на докладе Седова. Через некоторое время появилась статья В. А. Русанова, в которой он осуждал предполагаемый поход к полюсу, хотя в городской Думе несколькими днями раньше В .А. Русанов публично поддержал затею Седова.  Что это двойственность - "удар в спину?" - говорили одни... Это двойственность, но и это собственная научная точка зрения,-  защищал его Седов. Русанов на это имел право, - говорил Георгий Яковлевич. Седов был прав, а Русанов - осторожничал, уточняла Ксения Петровна. Седов сделал в Архангельске смелейшее выступление. Его обвинили в честолюбии, в том, что именно оно им руководит. Называли Седова выскочкой, честолюбивым офицеришкой. А он в тот момент думал о могуществе России, ее флоте:  укреплении берегов, о Северном морском пути. Называли офицером малого чина. А какие он ставил вопросы. Каждый край должен
что-то сделать для России. Тон-то какой у Седова. И все это выдвигал офицер-самоучка. До всего доходил, изучал, используя практику, самостоятельно. Это ли не самопорядок. Не о себе, а о России думал, заботился.
       Георгий Яковлевич был начитан не только по специальным вопросам. Он восхищался полнотой чувств и неистовой энергией  героев Шекспира, восхищался борьбой Петра Великого за новое, за выход к морям, увлекался Жюлем Верном и Конан Дойлом, любил стихи, особенно Лермонтова. Он интересно рассказывал о старых моряках, об их обычаях, о том, как они учили морской науке  молодежь. Он прочно усвоил их закон: моряк не боится моря, он никогда этим не хвалится; моряк моря не дразнит, а борется с  ним. Он как-то особенно чтил, уважал труд моряка. Иногда Седова спрашивали: "Когда вы были мальчиком, о чем вы мечтали? О море или о хлебе? Седов отвечал: "Моря мне хватало, а хлеба не хватало. Судно "Труд" Азовского пароходства всегда мне напоминало, что надо трудиться".
      Седов увлекался театром, любил музыку. У него был прекрасный баритон. Я помню, моя мать, а она была пианисткой, кончила   консерваторию по классу рояля, аккомпанировала Седову. Потом всей семьей пили чай. Он прекрасно пел и сочинял для гитары.  Когда Георгий Яковлевич исполнял свои баллады, я записывала их со слов, т.к. владела скорописью. Тогда он брал записанное,  читал до конца и в конце ставил: "Верно. Георгий Седов". Такие записи сохранились и теперь. Свои баллады он посвящал в  большинстве своей жене Вере Валерьяновне. Часть из них была опубликована, часть текстов я передала музеям Седова. Он любил  петь. Если работа удавалась, пел вполголоса "По синим волнам океана", если же был чем-то недоволен, то мурлыкал "Нелюдимо наше море". Во время отдыха пел баллады о моряках-скитальцах, о звездах отражающихся в морской волне, о судьбе моряка.
С Верой Валерьяновной (1878-1962 гг.) я рассталась за 8 дней до ее смерти. У меня ведь с ней была большая переписка, я многое знаю с ее слов и рассказов. К примеру, Вера Валерьяновна выбрала Седову собаку. Ее кличка "Фрам". Уж толк в собаках она хорошо понимала и отобрала лучшую собаку своему мужу еще будучи в Соломбале. Именно эта собака осталась на Земле  Франца-Иосифа, не пошла за моряками, а осталась там навечно где-то рядом со своим хозяином. Есть фотографии, где Вера  Валерьяновна передает поводок "Фрама" Георгию Яковлевичу.  В последний миг расставания в каюте "Фоки" он пропел жене маленькую  балладу. Вера Валерьяновна продиктовала мне ее. Вот ее слова.

Не плачь, жена.
Моряк идет своим путем. Не плачь, жена.
Он знает; труден, долог путь. Не плачь,
Его избрал он сам. Не плачь, жена,
Тот путь его судьба. Не плачь.
Моряк домой вернется. Поплачешь радостно, жена.
Ты на груди у моряка.

       Моряк домой не вернулся. Но его самоотверженный труд послужил новым толчком для взрыва интереса к Арктике. Об Арктике в  России заговорили все: от мала до велика. Сколько смелости, подвига в этом? Ведь люди, во имя открытий шли на верную смерть.  И вот, здоровый, развитый гимнаст, в 37 лет от роду погиб. До сих пор смерть Георгия Яковлевича остается тайной. Смерть и ее  причины поясняются по-разному, но в них не все правдоподобно. Чтобы такой здоровый и тренированный специально человек ушел  из жизни, одним из первых - не верится. До сих пор не найдено точное место захоронения - ледяная могила Г.Я. Седова.
      Мы рассматриваем старую серую папку с надписью "Седов", где хранятся фотографии, старые реликвии, связанные с именем полярного исследователя, рассматриваем документы, собранные упорным трудом собирателя-краеведа. Ксения Петровна показывает  все новые и новые документы и дарит мне на память фотографию заброшенного и затопленного судна "Св. мученик Фока", которое не сумели сохранить в свое время в Архангельске.      Записал ПЛ. Фефилов. Текст приведён по книге Е.В. Пригоровский "Путь в бессмертие" ООО "Лебедь", Донецк, 1999г
 

Биографическая справка. Фефилов Павел Лукич

      Художник-живописец, член Союза художников России. Родился в 1929 году  в г. Архангельске в семье учителя. В 1948 г. окончил Архангельский судостроительный техникум и по направлению был направлен в Комсомольск-на-Амуре на судостроительный завод, где работал конструктором, начальником отдела новой техники, руководителем группы конструкторов. В 1962 г. без отрыва от  производства окончил кораблестроительный факультет Комсомольского-на-Амуре политехнического института.
    Излюбленным жанром художника является пейзаж. Техника исполнения различна: масло, акварель, линогравюра.  П.Л. Фефилов участвует в историко-краеведческой, популяризаторской и издательской деятельности, двадцать книг издано с его участием, четыре из них написаны им лично. Он участник городских, краевых, зональных выставок (1990, 1997 гг.),  республиканской (1982 г.), всероссийской выставки (2000 г.). П.Л. Фефилов – ветеран труда, корабел с 40-летним стажем  работы на судостроительном заводе, почетный член Приамурского географического общества, академик Дальневосточной  народной академии наук, член писательской  организации имени Хлебникова, обладатель губернаторской стипендии «За развитие культуры и искусства края», живописец, чье  имя уже увековечила страница в Лейпцигской энциклопедии «Всемирного лексикона художников».
      С 1990 года П.Л. Фефилов является ответственным секретарём Союза художников России, председателем  Комсомольского-на-Амуре городского отделения Союза художников.
 

"Моя родная улица Поморская". Гравюра П.Л. Фефилова

Статьи о Г.Я. Седове   П.Л. Фефилов "Георгий Седов на Дальнем Востоке"