ПАРНАС, ПЕГАС И ПЕЛЕНГАС

Денис Матвейчук   Я РОЖДЁН БЫЛ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ    Очерк  стр.1

 

Начало "боевого" пути       1. г. Вильнюс. Начало "боевого" пути; 2. 1983г, г. Пологи, за штурвалом "кукурузника"; 3. 1983, г. Пологи "От винта!".       1. 1985г., на берегу Тихого океана, посёлок Ука; 2. Ука 1985, с другом Сашей Юдиным во дворе дома; 3. Ука 1985г., на буксире на остров Манджур, Денис Матвейчук с матерью справа, на заднем плане   1. Ука85, автор очерка - посредине; 2. Ука 85г., Денис, его мать, Саша Юдин - друг; 3. Грузят корюшку лопатами.

Поселок Ука

Украина и Крым, Беларусь и Молдова - Это моя страна. Сахалин и Камчатка, Уральские горы - Это моя страна. Красноярский край, Сибирь и Поволжье, Казахстан и Кавказ, и Прибалтика тоже ... Это моя страна.  Рюрики, Романовы, Ленин и Сталин -  Пушкин, Есенин, Высоцкий, Гагарин - Это моя страна. Разоренные церкви и новые храмы, Красная площадь и стройка на БАМе ... Это моя страна. Олимпийское золото, старты, победы - Жуков, Суворов, комбайны, торпеды - Это моя страна. Олигархи и нищие, мощь и разруха, КГБ, МВД и большая наука ... Это моя страна. Глинка, Толстой, Достоевский, Чайковский, Врубель, Шаляпин, Шагал, Айвазовский Нефть и алмазы, золото, газ, Флот, ВДВ, ВВС и спецназ. Это моя страна. Водка, икра, Эрмитаж и ракеты, Самые красивые женщины планеты, Шахматы, опера, лучший балет, Скажите, где есть то, чего у нас нет?! Это моя страна. Даже Европа объединилась в союз, Вместе наши предки сражались в бою. Вместе выиграна Вторая мировая война, Вместе мы самая большая страна. Душат границы, без визы нельзя, Как вам без нас, отзовитесь, друзья! Это моя страна.                         Олег Газманов

                           Слушая и напевая слова из песни Олега Газманова «Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР!», мы не можем не испытывать гордости за ту большую страну, в которой когда-то жили. Говоря словами Олега Газманова, я сам «сделан» был в Прибалтике. Отец был курсантом Вильнюсского высшего командного училища радиоэлектроники ПВО в г. Вильнюс. Сейчас, уже в зрелом возрасте, я  могу точно сказать, что мне повезло родиться в СССР в семье военного, побывать в детстве на дальних точках Советского Союза, быть октябренком, пионером. Это во многом  воспитало во мне те добрые понятия, убеждения и принципы чести, мужества, правды, справедливости, долга, которые, как мне кажется, должны быть присущи каждому человеку. Отчетливо помню первую воинскую часть в городе  Жданове, позже вернувшем историческое название Мариуполь, затем в Запорожской области в г. Пологи. Мне не забыть раскладушку, на которой  спал   за планшетной доской  для нанесения  координат движения самолетов с локаторов в командном пункте  под землей. Помню оторванную мной, а затем потерянную красную кнопку  сброса координат с пульта управления в командном пункте. Она, кстати, не нашлась и до сих пор. Казармы, бойцы, плацы,  локаторы, команда «Тревога!», гул сирен… Ну, и, конечно, магазины «Военторг» с притягательным для детских глаз ассортиментом звездочек, нашивок, погон и других атрибутов военного быта.
        А еще –  приезды в поселок Седово к дедушкам и бабушкам. Любил я ездить с дедом Анатолием на мотороллере «Муравей» в  близлежащую лесопосадку за сеном для кроликов. С другим дедом –  Василием, который работал на конюшне в Седово, я  тоже ездил  за сеном, но  только  на бричке, запряженной лошадьми. В памяти ярким пятном отложились детская радость от управления лошадью, ощущения собственной значимости.
       Частенько пропадал я в громадных колхозных теплицах, где работала бабушка Вера, выращивая вместе с другими работницами ранние огурцы. На частые вопросы взрослых гордо отвечал, что я никакой не  внучок, а  бабушкин помощник.
       Интересно было и на базаре, когда бабушка брала меня с собой торговать выращенными на своем огороде редиской, помидорами, огурцами. А особенно мне нравился обратный путь домой с базара, когда ты не бежишь рядом с тачкой, нагруженной овощами , а  едешь в ней, как барин.

КАМЧАТКА
Секретная точка на северо-востоке полуострова Камчатка – Ука

       Первым и самым дальним моим путешествием, когда мне было около пяти лет, была поездка на северную часть полуострова  Камчатка на засекреченную военную точку, которой нет на карте. Называется это место - поселок Ука, куда был мой отец Матвейчук Валентин Васильевич назначен командиром воинской части. Отчетливо помню первый полет на самолете Москва – Петропавловск-Камчатский. Запомнилась еда, которой кормили в самолете, тогда впервые в жизни увидел и попробовал в воздухе на борту самолета бананы.
       Камчатка сразу поразила великолепием природы. Знаменитая Ключевская сопка, менее известные, но тоже поражающие воображение «Три брата» - скалы на входе в бухту с океана, многое другое. От Петропавловска-Камчатского до воинской части в поселок Ука мы плыли на барже, которую тащил буксир. На барже, мы с отцом несколько дней жили, ожидая пока её загрузят. Там познакомились с капитаном буксира по фамилии Шлеменко, который позже стал другом отца. Пока  баржа стояла у причала, с неё на удочку мы  ловили камбалу. На палубе баржи солдаты  размещали новые военные грузовики и другую спецтехнику, а также грузили крупный рогатый  скот - коров. Весь груз был надежно закреплен. Не могу передать словами ощущения мальчишечьего восторга и описать столь яркие картины, отложившиеся в детской памяти.
        Почти на всем пути следования баржи нас сопровождали морские котики. Я гордо стоял в рулевой рубке на капитанском мостике, крутя огромный по сравнению со мной штурвал баржи. Он, естественно, был отключен от управления. Технически баржа  была самоходной, но в том плавании  ее тащил буксир. Спустя некоторое время погода  стала  свежеть, началась качка. Трос, на  котором буксир тащил тяжелую баржу, лопнул. Это была нелегкая задача в океане при шторме заново закинуть трос для  буксировки. Помню напряженность ситуации, нервные крики команды, многократные маневры буксира, пытавшегося подойти поближе  к борту баржи. На протяжении всего пути трос рвался раза три-четыре. Штормило сильно, палубу баржи полностью накрывало  волнами, а буксир, который нас тащил, полностью уходил под воду.
        Бедные коровы, их носило вместе с деревянными подмостками от одного борта баржи к другому. Досталось и мне. Во время   сильной качки рядом не оказалось взрослых и меня, как и тех коров, швыряло по капитанской рубке, я никак не мог за что-либо  уцепиться руками. Это, наверное могло бы напомнить сюжет из мультфильма «Ну, погоди!», как во время шторма волка швыряло по каюте корабля. В роли этого волка в детстве довелось побывать мне.
       Коров баржа все-таки довезла на точку, но как выяснилось позже, и затем рассказывал отец, у них был сильный радиационный фон (откуда они доставлялись, было неизвестно). В общем, коров на ферму не приняли и почему-то не забили, а отпустили на все  четыре стороны, помню, как они, бедные, бродили тощие по тундре, собирали ягоды.
       Река Ука протекает по территории Карагинского района Камчатского края на северо-востоке полуострова Камчатка. Впадает в Укинскую губу пролива Литке. Поселок Ука – это бывшее село Карагинского района, возникшее еще до 1852 года и названное как и река Ука, в устье которой оно расположено. Село было исключено из списка населенных пунктов (из учета данных) 13  декабря 1974 года.
       Река Ука несёт свои воды в Карагинский залив Берингова моря. Само же Берингово море является частью Тихого океана, поэтому все люди, как аборигены, так и временно здесь проживающие, с гордостью говорят, что живут они на берегу Великого или Тихого океана. Это действительно так и есть. Посёлок лежит на равнине шириной около 50 километров, раскинувшейся между  берегом океана и Срединным хребтом Камчатских гор. В ясную погоду, если смотреть из посёлка Ука строго на восток, можно  увидеть гору Начикинскую, возвышающуюся на полуострове Озерном, далеко выступающем в океан. Если посмотреть на запад, то  обязательно взгляд упадет на гору Хувхойтун высотой 2618 метров над уровнем моря. В южной части Укинской губы расположен  остров Манджур. В залив впадает множество рек, крупнейшие из которых Ука, Начики, Средняя (впадают в Укинский лиман), а также   Ольховая и Маламваям (впадают в залив Маламваям). Берег в северной части высокий, скалистый, поросший берёзой. Возвышенность между устьем Уки и Маламваяма называется Укинский увал. В юго-западной части берег здесь низменный, болотистый, поросший  кустарником. На востоке на берег выходит Начикинский вулкан (гора Начикинская). Приливы величиной до 2,0 м, смешанные. В  зимнее время Укинская губа замерзает.
      Поселок Ука имеет давнюю историю и ранее был рыбацким поселением Корякского автономного округа, в нём издавна размещались  воинские подразделения. Ещё до начала Великой Отечественной войны здесь был построен запасной аэродром с взлётно-посадочной полосой в 2500 м. После войны в посёлке Ука дислоцировалась часть ПВО с укреплёнными антеннами на вышках и «шариком», то есть антенной диаметром в 40 м для дальнего обнаружения летящих объектов. Рядом с посёлком размещалась погранзастава,
контролировавшая побережье, и зона прибоя фактически являлась контрольно-следовой полосой, которую ежедневно тщательно  осматривал пограничный наряд.
       В поселок Ука мы приехали в 1984 году и прожили там два года до 1986 г. В поселке были многочисленные технические  здания, казармы, склады, жилые дома, пирс в устье реки Ука, аэродром с металлической взлётно - посадочной полосой. Здесь работал двухэтажный клуб, школа, детский сад, спортзал. В поселке к моей радости и радости других мальчишек, была огромная свалка технического и прочего брошенного имущества. На этой свалке мы подолгу пропадали, выискивали и притаскивали домой  всякий хлам.
       В моей памяти остался огромный военный корабль с радиолокационными антеннами, который было видно с берега. Сейчас, ища в Интернете информацию об Уке, я узнал, что это был военный корабль США «Дуайт Эйзенхауэр» с мощным  комплектом  радиотехнического разведывательного оборудования. Он частенько стоял на рейде в нейтральных водах километрах в пятнадцати от берега. Ходили слухи, что американец становится на рейд в нейтральных водах именно тогда, когда должен был  производиться пуск какой-нибудь ракеты. Это много раз проверялось, и ни разу не было ошибки. Возможно, их разведчики были  где-то в самых верхах: в штабах, в министерствах. Как иначе они могли знать о каждом пуске как минимум на полсуток раньше, чем к нам приходила шифровка?!
      Аэродром в поселке Ука работал четко и без срывов, обеспечивая доставку грузов и людей. Все перевозки грузов с морских кораблей (продукты, дрова, ГСМ) осуществлялись самоходными баржами типа «танкист».
        Живописная природа края давала возможность семьям офицеров и прапорщиков интересно и с пользой проводить свободное время.  Можно было ходить на охоту, рыбалку, собирать грибы и ягоды. В клубе поселка постоянно организовывался просмотр  художественных фильмов, иногда местные коллективы художественной самодеятельности давали концерты.
       Но вместе с тем климатические условия были достаточно суровы. Зимой часто дома заносило снегом под самую крышу, и наутро приходилось откапывать выход на улицу. В снегу прорывали ходы, более двух-трех метров высотой. Здесь на помощь приходили  шнекороторные снегоуборочные машины. Мы с мальчишками любили ложиться на обочину дороги на сугроб в то время, когда мимо  проходила снегоуборочная машина и на нас как из пушки летел снег, за что всегда нам здорово попадало от взрослых, так как в  снегу часто попадались льдины и камни.
       Камчатское лето непродолжительное, но достаточно теплое. Помню, как на крышах сараев сооружались из старых покрывал заграждения от ветра и там на крышах многие загорали. Купаться летом в океане было невозможно, вода была очень холодной. С конца сентября и до ноября начинался сезон штормов, в середине ноября на вершине горы Хувхойтун появлялась шапка снега - наступала зима.
       Эти два года своей детской северной военной жизни я не забуду никогда. Уже в то время у меня проявлялись основные черты моего характера: чувство ответственности, упрямство в достижении цели, чувство самостоятельности и вкус к приключениям.
       Однажды к отцу в часть прилетела комиссия с проверкой, и он полностью был занят этим мероприятием, поручив меня на попечение солдат. Надо сказать, что первые несколько месяцев на Уке я жил только с отцом,  моя мать в это время  находилась в  Петропавловске-Камчатском, в роддоме  с младшей сестрой . К приезду комиссии отец отдал команду солдатам заколоть свинью, я в тот момент был вместе с ними на свинарнике. Бойцы, заколов и разделав тушу свиньи, оставили ее на улице возле свинарника и в шутку  отдали мне команду охранять тушу, а сами ушли по своим делам. У меня был пластмассовый автомат и к охране туши я подошел со  всей ответственностью. Положив автомат на плечо, я гордо вышагивал возле свиной туши. Помню уже стемнело, прошло много, как мне показалось, времени, но никто из солдат и офицеров так и не пришел снять меня с «поста». Несмотря на это, самовольно я не покинул охраняемый объект и ждал смены караула. Вблизи находилась часть, я был голоден и сильно замерз, но пост не покинул. Возле свинофермы был большой сугроб и, несмотря на то, что светил рядом фонарь, меня за этим сугробом видно не было.
       Когда отец вспомнил обо мне, и, поискав меня дома, в казарме, нигде не обнаружил, тут-то все и началось. Представителям комиссии пришлось признаться, что пропал сын, и всем уже было не до проверки, вся часть вместе с комиссией бросились меня  искать.
        Наконец, меня обнаружили возле туши и первым желанием отца было задать мне хорошую трепку, но когда он узнал, что я выполнял «приказ» солдат, которые забыли и о разделанной туше, и обо мне, то досталось, в основном,  им.
         Как-то раз мой отец, вернувшись из командировки из города Ключи, привез в подарок мне детский железный литой КРАЗ и вручил со словами: «Ну, эту машину ты точно на запчасти не разберешь!». Недолго думая и не успев даже поиграть новой игрушкой,  я понес ее в небольшую мастерскую, которая находилась у нас в доме, зажал ее в тиски, взял ножовку по металлу, и приговаривая :«Хм, говорил, что не разберу…», начал методично ее распиливать. За этим делом и застал меня отец. Мои слова, произнесенные тогда, он помнит до сих пор.
       Напротив нашего дома был детский садик, в который я ходил. Из окон детского садика был виден наш дом. Я пошел на хитрость и во время прогулки во дворе детсада сказал воспитателю, что вернулась с работы моя мама и позвала меня домой. Воспитательница меня отпустила, даже и не подумав удостовериться в том, что меня действительно позвали. Из детского сада я  отправился прямиком на берег океана. Немного штормило  и прибой то там - то здесь оставлял на берегу   морских звезд, я собирал  таскал их домой в сарай.
       Вообще-то, благодаря этим морским звездам я научился считать до десяти, пересчитывая их, а потом освоил премудрость счёта  и дальше. Так мне удавалось  обманывать и воспитателей, и родителей  и потом еще не раз  удирать из детского сада навстречу приключениям. Но однажды меня разоблачили,  естественно, наказали, и после этого воспитатели передавали меня родителям только из рук в руки.
      В части была большая деревянная наблюдательная вышка высотой около 20 метров, на которой часовые посменно несли вахту. Вышка была довольно  примитивной, подъемная лестница не имела защитного ограждения, а во время сильного ветра вышку раскачивало из стороны в сторону. Неоднократно я  самостоятельно  взбирался на нее поболтать с солдатами. И мне было интересно, и солдатам, несшим вахту, небольшое развлечение. Об этом командир   не знал , а солдаты меня не выдавали. Но однажды отец  все-таки заметил меня на самом верху вышки, эта картина его просто ошеломила и даже  испугала, так как сам он ни разу не поднимался на вышку, опасаясь высоты. Отец крикнул мне, чтобы я оставался на месте, что он меня сейчас сам снимет и стал осторожно подниматься на вышку. Не дожидаясь, пока поднимется за мной отец, я сам быстро спустился вниз, чем еще больше шокировал его. Ведь можно было сорваться и разбиться. Спустившись на землю, я своим детским умом сразу понял, что сейчас меня будут бить
и мгновенно опять поднялся вверх по лестнице. На все уговоры отца о том, что наказывать меня не будут, я не слушался, после чего он все-таки поднялся на вышку и спустил меня на землю. Свое обещание не наказывать отец все-таки сдержал.
         Была у нас в поселке «карусель». После катания на ней домой мальчишки приходили все измазанные солидолом. На вопросы родителей о том, где вымазались, отвечали, что были на карусели. Родители ломали голову, какая может быть в воинском городке карусель. Как-то раз отец, проходя мимо зенитно-пулеметной установки, увидел, что она совсем не смазана и отдал  приказ смазать ее. На что получил ответ, что солдаты почти ежедневно смазывают стволы установки солидолом, а кто-то этот  солидол постоянно стирает. Позже я показал отцу нашу «карусель» – зенитно-пулеметную установку и всем стало понятно, куда  девался солидол. А катание наше выглядело так: один из мальчишек садился в кресло зенитки и крутил ручку поворотного механизма, а двое других мальчишек ложились животами на стволы установки и "катались". Естественно, что после этого вся одежда была вымазана солидолом.
      Мы с друзьями чаще всего пропадали на улице, там была масса развлечений: свалка старой техники, собирание ягод в тундре, зимние катания на санках с крыш домов. Бывали случаи, что заигравшись, мы приходили домой полностью «замороженные» и родители оттирали нас спиртом и укутывали в тулупы. Одного из друзей, помню, звали Саша Юдин, его недавно я нашел в  социальной сети. С другим, который был старше меня на несколько лет, кажется фамилия его была Попов, приключилась такая  история. Часто наши дома заносило снегом по крышу, и детвора каталась на санках прямо с крыш. Крыши  одноэтажных домов  нас уже не устраивали, поэтому мы пошли кататься на санках с крыши двухэтажного здания почты. В пылу катания не заметили,  куда делся мой друг Попов. Разошлись по домам, я успел раздеться и лечь спать, как пришел к нам отец друга в поисках своего ребенка. Мой отец тоже пошел на поиски. Многие из части тоже подключились, поиски длились несколько часов, родители мальчика были уже в отчаянии. И вот случайно мой отец с отцом этого мальчика остановились напротив  двухэтажного здания почты выкурить по сигарете. Один из офицеров, который был вместе с ними, сказал, что если в течение пары часов не найдем ребенка, то по весне, даст Бог, найдем труп, если его не съест медведь. И в этот  момент услышали приглушенный детский  крик  . Стали прислушиваться, откуда идёт  звук, оказалось, что из сугроба, с которого мы днем катались на санках. Быстро откопали. Выяснилось, что поскольку  здание почты отапливалось, то между внешней стеной здания и сугробом образовалась проталина, закрытая сверху ледяной коркой и припорошенная снегом. Когда пропавший съезжал с крыши, она проломилась, и он упал вниз, чего никто не заметил. Все закончилось  благополучно, только когда летел вниз, потерял одну варежку и из-за этого отморозил себе кисть руки.
       Как-то отец принес домой маленького щенка лайки. Он был черного окраса с серебристым отливом. Назвали его Лордом. Это был очень умный пёс, он не раз выручал нас в суровых северных условиях. Когда метет пурга и не видно собственной вытянутой  руки, очень легко заблудиться, а ходить на работу необходимо. Стоило дать Лорду команду «Иди за хозяином», он в метель шел  несколько километров до работы матери или отца и уже вместе с ними возвращался домой, сопровождал их. Лорда брали и на охоту,  однажды во время проверки капканов на соболя, отец  обнаружил только отрезанные лапы зверя. Кто-то украл из наших капканов зверя, что по законам севера случай из ряда вон выходящий. Отец дал команду собаке, чтобы искала того, кто это  сделал. Лорд привел к некоему Сорокину, который жил в нашем доме на противоположной стороне (дома были на два хозяина). У  него в доме оказались тушки с обрезанными лапами, но сосед так и не признался в содеянном. Когда мы улетели на материк, а  затем на другую военную точку, пса с собой сразу не повезли,  планируя его  забрать позже. После,  попутным вертолетом, мой отец прилетал забрать Лорда, но выяснилось, что наш верный пёс  был застрелен. И, как рассказали, именно нашим  бывшим соседом. Вероятно, это была месть.
      Приезжал к нам в поселок коренной житель того края коряк – дед Х………... на собачьей упряжке. Они с отцом водили дружбу, вместе охотились, рыбачили, он нам помогал пушниной, мы ему продуктами, патронами и спиртом. Для меня каждый его приезд был  как праздник. Когда он немного выпивал, всегда катал меня в своей нарте. Когда снегом заносило дома по самые крыши, мы с ним катались в нарте прямо по крышам домов. Сейчас у меня это вызывает ассоциации с рекламой Кока-колы, когда Санта Клаус в  оленьей упряжке перелетает с крыши на крышу.
       Нередким гостем у нас дома был капитан того самого буксира, который тащил баржу, доставившую нас на Уку, Шлеменко.  Однажды мы гостили у него на пришвартованном возле пирса в устье реки Уки  буксире. В тот момент как раз испортилась погода, заштормило, и буксир так подымало и опускало волной, что в воду упал трап. Встал вопрос– как перебраться с буксира на пирс, да еще с маленьким ребенком. Нашли узкое бревнышко и по нему с риском для жизни перебрались на сушу. От пирса до нашего дома  было километров 5-7, а попутного транспорта не было, поэтому мой отец и капитан буксира со мной пошли пешком до дома.
       Шлеменко, пожалев ребенка, взял меня на руки, о чем потом сильно пожалел. Идти было далеко, я постоянно просился к нему на   руки, а он всячески пытался меня уговорить, чтобы я шел сам. Позже дружба отца с ним продолжилась и на Курильских островах.  На буксире мы выезжали на близлежащий остров Манджур, где жарили шашлык. Удивительный остров, небольшой по размеру, с  одной стороны немного пологий, примечательный еще и тем, что там бил подземный родник с питьевой газированной водой.
       Наша семья дружила с семьей Рай, с которой дружим и поддерживаем отношения до сих пор. Леонид Рай в 2000-х годах побывал на Уке и рассказал, что был и в нашем доме, который до сих пор цел, в том числе окна и двери, на окнах до сих пор  висят те же занавески, есть остатки мебели. С 90-х годов части все расформированы, в поселке никто не живет, он заброшен.
       Частыми гостями были медведи. Когда дети ходили в тундру собирать ягоды, был реальный риск наткнуться на медведя. Так случилось и со мной, когда с одной стороны куста я рвал ягоды, а с другой стороны куста их ел медведь. Рано по весне дети начинали  собирать шикшу - ягоду, которая зимует под снегом и до апреля к всеобщему удовольствию сохраняется очень сладкой и сочной,  так что в эти дни все физиономии у детворы становились черно-фиолетовыми от этой самой шикши. Еще были голубика, княжника, а какая была вкусная брусника из-под снега! Там, в Уке, впервые  я попробовал рыбу корюшку, которая свежая приятно пахнет огурцами, люблю ее до сих пор. Там впервые попробовал и полюбил черемшу. Нравился черный хлеб, выпекаемый в пекарне поселка. Хлеб выдавали бесплатно, но белый отпускали по талонам, которые представляли собой кусочки бумаги с печатью части, а черный раздавали  всем. Мы, детвора, любили ходить в пекарню и, набрав несколько буханок черного хлеба, оправлялись по своим делам.
      Иногда отец приносил домой киноаппарат, и по вечерам у нас дома собирались офицеры с семьями, устраивали просмотр фильмов, там я впервые посмотрел только что вышедший на экраны фильм «Любовь и голуби», который является одним из любимых моих  фильмов до сих пор.
      Представьте себе, что двери домов никогда не замыкались, в дверях даже не было врезанных или навесных замков. Когда не было хозяев дома, в ручку двери вставлялась палка, чтобы ветром не открылась или чтобы собаки не забрались, и все знали, что никого нет дома. Жителям материка на фоне нынешних бронированных дверей это трудно представить, а ведь в домах оставляли  все: документы, деньги (а зарплаты северян были немалые), какие-то ювелирные украшения, пушнину - шкуры медведя, лисицы,  соболя. И это все никто не воровал.
       В поселке была конюшня, любили зимой кататься на санях. Давали и детворе управлять лошадьми. Офицеры и их семьи  всегда дружно встречали Новый год, заранее готовили праздничную программу. Десятилетиями сохранялась традиция, когда в Новый год офицеры переодевались балеринами, надевали пачки и давали в клубе балет «Лебединое озеро». Помню, был сухой  закон и в открытую «употреблять» опасались, поэтому на Новый год на каждом столе стоял самовар и кружки, вроде как для чая.   Детям чай не наливали, так как в действительности в самоварах был спирт. Нужно было наливать его  в чашку и пить как чай, не  спеша, не залпом. Сосны там не росли, поэтому елку делали из веток кедрача, привязывая их на палку. Еще помню пельмени из  красной рыбы. А еще доброту, взаимовыручку, честность и порядочность живших там, на краю света, людей. И эту великолепную, нетронутую человеком северную природу! Думаю, что у всех, кто имел счастье жить, служить в посёлке Ука или просто бывать там в командировках, остались в душе исключительно тёплые воспоминания об этом уголке.
 

 Страница  1,  2, 3                Литературная страница