| |
СЕДОВЦЫ
стр.2
Папанин И. Д., Зубов Н. Н. / книги
/ Седовцы
Автор: Папанин И. Д., Зубов Н. Н.
Наименование: Седовцы
Научная редакция профессора Н.Н.ЗУБОВА
ЦК ВЛКСМ; ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1940 Ленинград
Льды пошли в атаку
26 сентября 1938 года льды пошли в атаку на корабль. Судно
сильно накренилось на правый борт. Через холодильник, который
оказался в воде, в машинное отделение стремительным потоком
хлынула вода. Положение становилось критическим. Смещение
трюмных грузов грозило большой опасностью. Экипаж уже готовился
перейти на лед. И вот в этот опасный момент механик Токарев и
машинист Шарыпов спустились в машинное отделение и, преодолевая
невероятные трудности, заткнули паклей отверстие, через которое
струилась вода. Упорная борьба со льдами и на этот раз
закончилась победой седовцев. Но возможность новых катастроф не
миновала. Готовясь ко всяким неожиданностям, команда
установила добавочные айсбимсы [Айсбимс-поперечная балка,
поддерживающая палубу судна] для укрепления корпуса на случай
нового сжатия корабля, организовала две аварийные базы: на льду,
в 100 метрах от "Седова", и на его палубе.
Вдохновляющее приветствие
В первую годовщину дрейфа "Седов" расцветился флагами. 24
октября бесстрашные полярники получили приветственную телеграмму
от товарищей Сталина и Молотова: "Ледокол "Седов", капитану БАДИГИНУ, парторгу ТРОФИМОВУ: В годовщину дрейфа шлем вам
и всему экипажу "Седова" горячий привет. Уверены, что с
большевистской твердостью советских людей вы преодолеете все
трудности на вашем пути и вернетесь на родину победителями.
Жмем ваши руки, товарищи! По поручению ЦК ВКП(б) и СНК
Союза ССР И. Сталин. В. Молотов".
Приветствие руководителей партии
и правительства взволновало всех седовцев до глубины души.
Собравшись на митинг, они послали ответное письмо на приветствие
товарищей Сталина и Молотова, в котором горячо благодарили за
заботу и заявляли, что никакие невзгоды и опасности им не
страшны. Выполняя исключительную по значению научную работу,
экипаж "Седова" жил одной жизнью со всей нашей родиной, с
которой его надежно связывало радио. На дрейфующем корабле шла
учеба. Седовцы изучали принятый по радио "Краткий курс истории
ВКП(б)", регулярно выпускали свою стенную газету "Мы победим".
Появились трещины и разводья
В конце октября в районе "Седова" вновь" стали наблюдаться
сильные передвижки льда. Появились трещины и разводья. Утром 30
октября началось торошение старого, двухметрового льда. Вблизи
судна образовались гряды гигантских торосов. На корабль
посыпались удары; с необычайным шумом и треском льды напирали на
борта судна. Был объявлен аврал. Но торошение внезапно
прекратилось, и на время все стихло. 10 ноября скорость дрейфа
увеличилась. Через два дня ветер стих, показались звезды. Но в
тот же день Арктика опять взбунтовалась. У правого борта лед
неожиданно пришел в движение. К судну двигалась гигантская гряда
двухметрового льда. Двигалась эта гряда с невиданной быстротой.
Через две-три минуты она была уже в 20 метрах от судна. Напирая,
лед начал медленно поворачивать корабль.
14 ноября
подвижна льда в районе "Седова" прекратилась. Трещины сошлись
или накрылись молодым льдом. Во мраке полярной ночи седовцы
производили переброску продуктов, унесенных с палатками почти на
километр от судна. В каждые сани впрягалось четверо. Один
человек, вооруженный карабином, шел впереди с фонарями в руках и
освещал путь. Так седовцы работали четыре дня и перевезли за это
время 12 тонн грузов.
В относительно
спокойной обстановке седовцы прожили всего несколько дней. 4
декабря под влиянием ветра вокруг ледокола опять началась
подвижка льда. В полуметре от местонахождения большой палатки
образовалась трещина. Чтобы спасти имущество и снаряжение,
моряки работали весь день и только к вечеру возвратились на
ледокол.
Ледокол начал петлять
14 ноября 1938 года "Седов" достиг 85ш39' северной широты и
l26шl6' восточной долготы. О этого дня ледокол начал петлять. 13
декабря судно оказалось на 84ш22' северной широты. Затем оно
спустилось на юг, повернуло на юго-запад и 17 декабря очутилось
приблизительно там, где находилось 3 октября. Таким образом,
ледокол вычертил огромную петлю, вытянувшуюся в юго-западном
направлении, и обошел площадь около 1150 квадратных миль. После
17 декабря "Седов" начал пересекать линию своего дрейфа. До 5
января ледокол тринадцать раз пересек свой путь. 20 февраля
"Седов" пересек 86-ю параллель, превысив рекорд "Фрама" и
установив новый рекорд дрейфа в северных широтах.
Четыре
тяжелых аврала было на "Седове" в январе 1939 года. В них
участвовали все моряки, кроме одного вахтенного, не оставлявшего
борта ледокола. Работать приходилось с большой опасностью
для жизни. Льдина, на которой были расположены палатки, часто
крошилась на мелкие куски. Седовцы выполняли авральные работы в
пургу, при обжигающем, студеном ветре и 45-градусных морозах.
Они сохраняли спокойствие и мужество
За 86-й параллелью легендарный ледокол продолжал дрейфовать и в
течение марта. Льды несли дрейфующий корабль в северо-западном
направлении, в 440 километрах от Северного полюса. В эти дни седовцы получили но радио тезисы докладов товарищей Молотова и
Жданова на XVIII съезде ВКП(б). Вместе со всем советским народом
они начали готовиться к встрече исторического XVIII съезда
большевистской партии. Возникло предложение послать к "Седову"
воздушную экспедицию, чтобы сменить хотя бы часть товарищей.
Узнав об этом, седовцы единодушно заявили о своем непреклонном
желании продолжать дрейф до конца. В своем письме на имя
товарищей Сталина и Молотова экипаж писал: "Дорогие Иосиф
Виссарионовичи Вячеслав Михайлович! Экипаж ледокольного парохода
"Георгий Седов", дрейфующего во льдах Северного Ледовитого
океана, вместе со всем великим народом нашей Родины готовится к
встрече исторического XVIII съезда любимой партии. Мы решили,
что нашим лучшим подарком знаменательному съезду будет наша
работа без смены на ледокольном пароходе "Георгий Седов" до
выхода его из льдов Арктики... Заверяем вас. Центральный комитет
партии, правительство и весь великий народ нашей родины, что мы
с честью выполним это взятое нами обязательство и, закончив
дрейф, сделаем ценный вклад в советскую науку, покажем образцы
мужества, выдержки и отваги советских патриотов. Ваше имя,
товарищ Сталин, является для нас той путеводной звездой, которая
приведет нас на Родину победителями". Вскоре седовцы получили из
Москвы ответ: "Правительство удовлетворило
ходатайство об оставлении всего состава экспедиции на борту
"Седова" до окончания ледового дрейфа". По предложению товарища
Сталина, правительство дало указание держать на Земле
Франца-Иосифа тяжелый самолет, готовый в случае необходимости
вывезти из ледяного плена пятнадцать героических полярников. Для
экспедиции был выделен четырехмоторный воздушный корабль "СССР
Н-171", совершивший уже один рейс к "Седову", в начале 1938
года. Командиром корабля был назначен летчик-орденоносец товарищ
Г.К.Орлов. Взяв на борт аварийный запас для седовцев, 21 марта
1939 года тяжело нагруженная машина поднялась с Московского
аэродрома и направилась на север. На острове Рудольфа ее экипаж
до конца дрейфа нес вахту, готовый по первому тревожному сигналу
с дрейфующего корабля вылететь в глубь Арктики. Но такого
сигнала не поступало. Седовцам чужда была паника. Они всегда
сохраняли уверенность в успешном окончании дрейфа, верили в свои
силы.
Третья зимовка и третья полярная ночь
28 марта седовцы увидели полуночное солнце. Кончилась вторая
полярная зима. Седовцы открыли иллюминаторы. Больше двух месяцев
на площади примерно в 25 квадратных миль вокруг судна было
совершенно спокойно. 9 июня "Седов" третий раз пересек 86-ю
параллель и вместе с тяжелыми льдами начал двигаться по
направлению, почти параллельному пути "Фрама", но севернее его.
Потепление дало возможность
экипажу "Седова", не прерывая научных работ, заняться
приведением в порядок своего судна. Команда ледокола была
разбита на несколько ремонтных групп. С корпуса была сбита
ржавчина, места, наиболее подверженные коррозии, покрыты
суриком, отремонтированы палубные механизмы, проведена частичная
переборка главной машины и очищены котлы. В двадцатых числах
июня седовцы одержали крупную победу: их героическими усилиями
был отремонтирован руль ледокола, поврежденный в первую зимовку.
Исправив руль, ахтерштевень и всю систему крепления руля,
седовцы восстановили утраченную возможность управления кораблем.
Во второй половине
августа в районе дрейфа "Седова"похолодало. В полночь в каютах
стало заметно темнее наступала третья полярная ночь,
приближалась третья полярная зимовка.
29
августа "Седов" достиг 86ш40' северной широты, наибольшей за все
время дрейфа. Мощное течение понесло корабль в пролив между
Гренландией и Шпицбергеном. Это течение значительно усиливается
господствующими у восточного побережья Гренландии северными и
северо-западными ветрами.
Праздник на "Седове"
23 октября 1939 года радостно отпраздновали седовцы вторую
годовщину своего дрейфа. С глубоким волнением прочли они
радиограмму за подписью товарищей Сталина и Молотова на имя
капитана Бадигина и помполита Трофимова: "Во вторую годовщину
дрейфа шлем всему экипажу "Седова" большевистский привет. Желаем
вам здоровья, победоносного преодоления всех невзгод,
возвращения на Родину закаленными борьбой с трудностями Арктики.
Жмем ваши руки, товарищи! По поручению ЦК ВКП(б) и СHK СССР И.
Сталин. В. Молотов". В этот же день с горячим приветствием
по радио выступил Михаил Иванович Калинин. Десятки
поздравительных телеграмм получили во вторую годовщину
мужественные советские полярные моряки, живущие и работающие в
высоких широтах Арктики. Выражая свою сердечную благодарность
партии, правительству, седовцы писали товарищам Сталину и
Молотову: "Дорогие Иосиф Виссарионович и Вячеслав Михайлович!
Нет слов выразить благодарность великой Коммунистической партии,
советскому правительству за внимание, повседневную отеческую
заботу, оказываемую нам, нашим семьям на протяжении всего
дрейфа. Твердо заверяем Вас, что приложим все силы и с
большевистской настойчивостью советских людей закончим наш дрейф
по - сталински безупречно. Дружная, сплоченная работа экипажа,
горячее желание оправдать доверие любимой Родины и Ваше, товарищ
Сталин, делают нас непобедимыми".
В ноябре ледокол приблизился к
Шпицбергену. Дрейф быстро относил его на юг, к Гренландскому
морю. Товарищ Сталин, внимательно следивший за дрейфом, при
встрече с начальником Главного управления Северного морского
пути Героем Советского Союза товарищем И Д. Папаниным напомнил о
необходимости посылки к "Седову" вспомогательной экспедиции. -
Надо не прозевать, - сказал товарищ Сталин, - все сделать
вовремя.
Навстречу "Седову"
3 декабря на льду были замечены первые трещины, которые
предвещали приближение ледокола к району чистой воды. 7 декабря
ширина трещин во льдах достигла 250 метров. 8 декабря судно уже
находилось у обломка ледяного поля площадью около одного
квадратного километра. Скорость дрейфа быстро увеличивалась. За
время с 3 по 10 декабря ледокол продвинулся на юг на 25 миль, не
изменив своего положения по долготе. Дальнейшие сведения
подтвердили предположение о скором выходе ледокола на чистую
воду.
Правительство приняло
решение направить навстречу дрейфующему кораблю "Георгий Седов"
мощный ледокол - флагман арктического флота "Иосиф Сталин". 15
декабря в десять часов утра линейный ледокол "Иосиф Сталин"
вышел из Мурманска. Ледокол был полностью обеспечен всем
необходимым на все время плавания. На борту его - самолеты,
оборудованные для полетов в сложных зимних арктических условиях.
Кораблем командовал испытанный моряк, один из лучших капитанов
арктического флота - товарищ Белоусов. Экспедицию возглавлял
Герой Советского Союза товарищ И. Д. Папанин.
Готовятся к выходу из льдов
Жизнь на ледоколе "Седов" шла своим чередом. Его экипаж приводил
в полную готовность машины, укладывал груз на палубе и в трюмах
по-походному. 21 декабря на дрейфующем корабле состоялось
собрание, посвященное шестидесятилетию товарища. Сталина. На
этом собрании экипаж "Седова" с большим воодушевлением принял
поздравительную телеграмму тому, чью отеческую заботу и внимание
чувствовал в течение всего дрейфа.
Ко дню выборов в местные советы
депутатов трудящихся седовцы выпустили специальный номер
стенгазеты "Мы победим". 24 декабря героический экипаж вместе со
всем многомиллионным народом Советского Союза отдал свои голоса
кандидатам сталинского блока коммунистов и беспартийных.
За
последнюю декаду декабря 1939 года седовцы проделали большую
работу по подготовке судна к выходу из льдов, зажгли огонь в
топках, подняли пар в малом котле. Черные клубы дыма поднялись
над "Седовым". Бесстрашные моряки установили грелки парового
отопления, проверили магистраль и судовые механизмы. Большую
работу они проделали по освобождению от льда кингстонов
[Кингстоны - отверстия в борту судна для выпуска из котельных
отделений и трюмов воды и для впуска забортной воды, закрываемые
особыми клапанами.], для чего по правому борту во льду пробили
шахту глубиной больше 3 метров.
Радисты
"Седова" беспрерывно поддерживали связь с островом Рудольфа,
мысом Челюскин, мысом Желания и Баренибургом. Почти каждые два
часа в последние дни дрейфа седовцы разговаривали с ледоколом
"Иосиф Сталин".
С честью закончили вахту
Новый, 1940 год экипаж ледокольного парохода "Георгий Седов"
встретил в тяжелых льдах. В своем новогоднем приветствии экипаж
ледокола "Седов" писал: "Встречая новый, 1940 год среди льдов и
полярной ночи, мы вместе со всем великим советским пародом
провозглашаем свой первый тост за гениального вождя народов,
любимого, родного Сталина. Его повседневной заботе и вниманию
обязаны мы своими достижениями. От всего сердца шлем новогодний
привет и поздравления великому народу страны социализма. Желаем
новых побед и достижений, новых стахановских рекордов,
счастливой и радостной жизни". 2 января, впервые
после двухлетнего перерыва, на судне стало работать паровое
отопление. 3 января в четырнадцать часов на
горизонте к югу седовцы увидели свет прожектора ледокола "Иосиф
Сталин". Впервые после прощания с "Ермаком" в августе 1938 года
седовцы видели огни советского корабля. 6 января на ледоколе
"Иосиф Сталин" впервые увидели огни "Седова". Иван Дмитриевич
Папанин по радио рассказал товарищу Бадигину о чувстве радости,
наполнившем сердца участников экспедиции при этом известии.
Бадигин отвечал взволнованно и быстро. - Очень все рады, -
говорил он, - что вы наконец увидели наш огонек. Надеюсь, скоро
увидимся все. Привет всему экипажу ледокола, крепко жму руку! 7
января радист товарищ Бекасов сообщил: "Ночью наблюдалось
незначительное сжатие льдов. Огни ледокола "Иосиф Сталин"
становятся все яснее". 13 января в полдень флагман арктического
флота "Иосиф Сталин" подошел к борту ледокольного парохода
"Георгий Седов".
Героический дрейф седовцев был закончен.
Восторженным "ура" в честь великого Сталина встретили седовцы
приближение ледокола "Иосиф Сталин". Состоялся торжественный
митинг. От имени седовцев выступил капитан ледокола, товарищ К.
С. Бадигин. Он говорил о том, что только в стране социализма
высоко ценится жизнь человека. Только в Стране Советов, которой
руководят партия большевиков и наш великий Сталин, проявляется
величайшая забота о людях. Эту любовь и заботу постоянно
чувствовали седовцы. Они никогда не были одиноки. Первые свои
слова любви и благодарности седовцы обращают к родному Иосифу
Виссарионовичу Сталину. ...Пятнадцать мужественных советских
моряков показали перед всем миром, что никакие трудности не
являются преградой для большевиков, В течение двадцати шести с
лишком месяцев коварная природа Арктики на каждом шагу
подстерегала советских людей. Моральная стойкость,
дисциплинированность, сознание большой ответственности,
преданность великой родине, партии, правительству, товарищу
Сталину - вот что помогло седовцам победить, с честью закончить
вахту на одном из труднейших участков Арктики.
К. С. БАДИГИН
ШКОЛА МУЖЕСТВА
Коллектив выдержал все невзгоды
День начинается резким завыванием во всех репродукторах. Это наш
радист Полянский, или, как его здесь называют, дядя Саша,
предупреждает о трансляция очередного выпуска "Последних
известий" из Москвы. Невообразимый вой и писк, предшествующий
радиопередаче, значительно облегчает труд вахтенного, так как
буквально за две-три минуты вся команда "Седова" пробуждается
без его усилий. После сытного завтрака с ежедневной дозой
витамина "С" ровно в девять часов начинается деловой день.
Научные
сотрудники ледокола опускают в море барометр - прибор для
получения проб воды с различных глубин. Работы у нас по горло.
Надо до темноты выполнить кучу дел: отеплить окончательно
помещения, приготовить аварийный запас, предусмотрев все мелочи,
обеспечить себя электроэнергией, необходимой для связи (для
этого мы устанавливаем три агрегата в различных местах,
работающих на разном топливе), - в общем, сделать все
необходимое и возможное для наилучшего изучения Арктики. Для
безопасности судна мы установили деревянный бимс [Бимс -
поперечная балка на судне] в котельном отделении, крепления и
коробчатый бимс в машинном отделении. Наш штатный научный
работник Буйницкий проводит магнитные, астрономические и
гравиметрические [Гравиметрические наблюдения - наблюдения над
силой тяжести.] наблюдения и прекрасно с этим справляется. Кроме
того, мы решили дополнительно вести круглосуточную
метеорологическую вахту с записями наблюдений через каждые два
часа, производить промер глубин, наблюдения за жизнью и
состоянием льда, суточные магнитные наблюдения, наблюдения над
полярными сияниями. Организацию этих работ взял на себя капитан
ледокола. Дополнительные работы распределены так:
метеорологическую вахту несет капитан, старший помощник Ефремов,
врач Соболевский и Буйницкий. Гидрологические работы взял на
себя старший помощник, штурман-гидрограф Ефремов. Наблюдения за
льдом ведет капитан, он же измеряет глубины. Суточные магнитные
станции будут также производиться капитаном. Буйницкий и Ефремов
ежедневно посылают с нашей метеорологической станции в Бюро
погоды четыре телеграммы, в которых сообщаются результаты
наблюдений. Для нормального проведения метеорологических
наблюдений необходимы метеорологические жалюзийные будки. За
изготовление таких будок взялись боцман Буторин и матрос
Гаманков. Они же изготовят трос для глубоководных промеров. В
наших условиях делать промеры чрезвычайно тяжело, так как
приходится распускать стальной швартовный [Швартов - толстый
канат, которым судно прикрепляется к пристани.] конец и затем
сращивать его пряди. Делается это на холоде, голыми руками. Трос
облегчит работу. Его предполагается изготовить длиной в пять
тысяч метров.
Механик
Токарев и машинист Недзвецкий под руководством старшего
механика. Трофимова неустанно трудятся над установкой
двигателей. Шарыпов и Гетман заняты отеплением помещения,
подбором аварийных запасов и другими хозяйственными делами.
Старший радист Полянский прекрасно справляется с работой,
обеспечивая нас связью с внешним миром. Радист Бекасов несет
культурное радиообслуживание, а также помогает в хозяйственных
работах на судне. Старший помощник Ефремов является хранителем
всех наших запасов. Он ведет точный учет всех расходов - это
ревностный блюститель установленных норм. Наконец, судовой врач
Соболевский является главным организатором нашего питания. Кроме
заботы о здоровье экипажа, он принимает активное участие в целом
ряде мероприятий. Капитан непосредственно руководит всеми
работами, входя во вое мелочи, вплоть до составления меню.
Аварийные запасы полностью заготовлены. Для большем гарантии
аварийный запас дублирован. Один комплект - находится в ста
метрах от судна, на льду, а другой, такой же, - на палубе судна.
В каждом комплекте - пятимесячный запас продовольствия, меховая
одежда, обувь, радио. Экономя драгоценное топливо, седовцы по
частям перетаскивают к кораблю разломанный баркас, станцию,
горючее и целый ряд необходимых предметов, включая все нужное
для продолжения научных работ. При составлении списков
предметов, необходимых в аварийном запасе, мы учитывали опыт
прежних полярных экспедиций и личный опыт, а также предложения
всего экипажа на производственном совещании, посвященном
специально этому вопросу. На льду аварийный запас находится в
двух палатках. Он разделен на две части. В одной из палаток
установлена радиостанция.
Обед,
ужин и вечерний чай проходят у нас обычно под звуки патефона.
Несмотря на усиленную трудовую нагрузку, выпадающую на долю
каждого из нас, здоровый аппетит делает свое дело - почти все
прибавляют в весе и обрастают понемногу жирком. Все работают с
энтузиазмом. Касаясь наших бытовых условий, можно сказать, что
они вполне удовлетворительны. Мы сумели сделать свои помещения
теплыми, сухими и удобными для жилья. Баня функционирует каждые
десять дней. Установлены специальные дни для стирки белья
(единственное занятие, к которому зимовщики совершенно не
чувствуют симпатии). Выдачу пищи, мытье посуды производят у нас
дневальные, меняющиеся каждые пять дней. Сейчас в буфете гремит
тарелками Алферов. Дневальными бывают все, за исключением
капитана.
Между зимовщиками с первых дней пребывания на корабле
установились дружеские взаимоотношения. Все чутко и внимательно
относятся друг к другу; это делает седовцев дружным,
работоспособным коллективом. Он выдержит все невзгоды. В большом
ходу книги полярных исследователей. Ими интересуются
положительно все. Недавно, знакомясь на коллективной читке с
трудом Ричарда Бэрда "Снова в Антарктике", мы были удивлены
описанием хаоса, царившего в "Маленькой Америке" [Зимовочная
база антарктической экспедиции Бэрда 1928- 1930 годов] и вообще
якобы присущего Заполярью. Случай же безразличного отношения к
пожару, приводимый Бэрдом как иллюстрация, был нами резко
осужден. Морякам "Седова", людям нового, социалистического
строя, не может быть присуща такая инертность, такое
безразличное отношение к окружающему. Люди, воспитанные
коммунистической партией, великим Сталиным, хорошо видят цель
своей работы. Вот в чем разница между нашим коллективом и
жителями "Маленькой Америки".
Дрейфуя в
суровой Арктике, мы живем полноценной жизнью вместе с нашей
великой Родиной. Выполнение плавна каждым заводом, колхозом,
новое достижение советской науки, новый стахановский рекорд,
рост обороноспособности нашей славной Красной армии,
политические события во всем мире - все это представляет для нас
громадный интерес, все это переживается, заставляет вдумываться,
волноваться вместе со всем великим народом СССР.15 октября 1938
года.
Поединок со льдами
Двадцать первую годовщину Великой Октябрьской социалистической
революции коллектив "Седова" встретил далеко от родины, в
безлюдной ледовой пустыне суровой Арктики. Не балует нас стихия.
Коварные льды и ветры строят нам всяческие козни. Буквально на
каждом шагу нас подстерегают весьма неприятные "сюрпризы", и на
борьбу с ними приходится тратить немало времени, сил и энергии.
За последние несколько дней
с востока подули сильные ветры. Направление их резко меняется. В
результате усилилась подвижка льда. 30 октября началось довольно
ощутительное сжатие. Уже с утра по всем направлениям были слышны
звуки торошения старого, двухметрового льда. Трудно описать эти
звуки: они напоминали то завывание ветра, то монотонный гул
работающего мотора, то стоны какого-то неведомого гигантского
зверя, то шум морского прибоя. Эти звуки хорошо известны
морякам, побывавшим в глубине Арктики.
Находящиеся вблизи судна
разводья, покрытые двадцатисантиметровым слоем льда, сошлись.
Образовались груды гигантских торосов. Торосы всползали
полукругом на правый борт "Седова". Под напором льдов на корпус
"Седов" время от времени судорожно вздрагивал всем своим
стальным многотонным телом. Моряки "Седова" не впервые видели
такое сжатие, поэтому все спокойно продолжали свою будничную
работу. Ровно в половине первого раздался звонок, приглашавший
моряков к обеду. В ту же минуту, не выдержав страшного давления,
лед начал ломаться у самого борта, против трюма №2. На корабль
посыпались удары. Толчки стали ощущаться все сильнее и чаще.
Напирая на борт, лед издавал необычайный треск. Последовало
распоряжение всем одеться. Был объявлен аврал. "Седов" готовился
защищаться.
Моментально зажглись факелы. В
темноте замелькали красные огоньки. Команда готовилась к борьбе
со льдами. Ждали только распоряжения капитана поджечь заряды
аммонала. Взрыв должен был разрушить лед на некотором расстоянии
от судна - как раз против
места, испытывавшего наибольшее сжатие. Тем самым был бы
ослаблен напор льдов на судно. Все уже было готово к взрыву, но
вдруг, словно по мановению волшебного жезла, сжатие
прекратилось. Внезапно наступила необычайная тишина. Потом
послышались звуки сползающего льда: лед медленно отходил от
борта, уступая место черной ленте воды. Необходимость
производить взрывы как будто уже миновала. Все успокоились.
Целый час ничто не нарушало молчания ледяных просторов. Но
Арктика коварна. Успокоившиеся на время льды внезапно
возобновили свою адскую музыку. Вдруг мы ощутили толчок,
заставивший весь экипаж моментально выскочить на палубу. На этот
раз лед нажимал уже около трюма №3. Один за другим последовали
еще два сильных толчка. Стальные ребра "Седова" затрещали.
Стоящая в каюте на краю стола фарфоровая пепельница упала и
разбилась. Лед, нажимая па борт, трещал, как гигантский
пулемет... Прошла тревожная минута, и ледяной бунт прекратился
так же внезапно, как и начался: лед отступал по всему правому
борту, образуя разводья.
Четко заработал
аварийный бензиновый двигатель. При ярком электрическом свете мы
тщательно осмотрели все судно, но никаких следов только что
закончившейся борьбы, кроме блестевшего, начищенного корпуса в
местах наиболее яростного нажима льдов, на "Седове" не было.
Судно с честью выдержало еще одно испытание!
Демонстрация на льду
Вечером б ноября - в канун Великой годовщины мощный луч
прожектора прорезал темноту полярной ночи, пробежал по
обступившим судно торосам и остановился на алом флаге, гордо
развевавшемся на корме "Седова", - флаге, олицетворяющем здесь,
на 85-й параллели, среди вечных льдов, непобедимый Союз
Советских Социалистических Республик. На грот-мачте ярко
вспыхнула рубиновым светом пятиконечная звезда. Ярче всех звезд
в мире был для нас ее свет. Седьмого утром лупа осветила
трепещущие флаги расцвеченного по-праздничному судна, но через
час тучи снова заволокли луну, усиливая полярный мрак. В
двенадцать часов, построившись на льду, седовцы с факелами и
вымпелом Севморпути подошли к импровизированной трибуне -
трехметровому ропаку [Ропак - отдельный торос], украшенному
флагами и освещенному двумя факелами. Капитан открыл митинг
краткой речью, после чего были даны залпы из винтовок в честь
нашей родины, родной коммунистической партии и товарища Сталина.
После демонстрации -
праздничный обед, а затем все слушали передачу с Красной
площади. Мы были с вами, трудящиеся, нашей великой Родины! Мы
услышали замечательную речь наркома обороны первого маршала
Советского Союза К.Е.Ворошилова. Мы слышали мощный гул
демонстрации вооруженного народа - парад родной Красной армии.
Слышали непрерывные бурные овации, приветственные возгласы
трудящихся Москвы, демонстрирующих свою преданность родине,
партии, правительству, товарищу Сталину.
В девять часов, после ужина, состоялся вечер самодеятельности.
Седовцы с большим интересом выслушали воспоминания бывших
пограничников - боцмана Буторина и врача Соболевского. Музыка,
танцы, декламация, пение закончили знаменательный день годовщины
Великой Октябрьской социалистической революции, проведенный
седовцами за 85-й параллелью, под завывание ветра, во власти
дрейфующего льда, во мраке полярной ночи, при 27-градусном
морозе. Мы отпраздновали этот радостный день так же
торжественно, уверенно, как во всех уголках нашей необъятной
Родины отпраздновали его народы СССР. Седовцы получили сотни
поздравительных телеграмм со всех концов Советского Союза. 6
ноября вышел специальный номер, нашей стенной газеты"Мы
победим". 11 ноября 1938 года.
Сталинская забота
У каждого советского человека есть одно замечательное качество,
какого нет у других людей: советский человек, попадая в тяжелое,
иной раз даже безвыходное положение, никогда не теряется.
Напрягая все свои силы, вооружаясь железной выдержкой, он
вступает в борьбу, глубоко уверенный в том, что выйдет
победителем.
Нас, седовцев, третий
год дрейфующих во льдах Арктики, всего лишь пятнадцать человек.
За время дрейфа мы не один раз вступали в ожесточенную борьбу с
коварной стихией севера. Но никогда ни один из нас не поддавался
малодушию, желанию отступить, сдаться, покориться судьбе. Мы
знаем немало различных экспедиций в эти ледяные края,
заканчивавшихся роковым образом. Некоторые представители
капиталистического мира, попадавшие в северные широты, при
первом даже небольшом бедствии начинали терять человеческий
облик, становились предателями, убийцами, людоедами. Мы же,
пятнадцать молодых советских людей, пятнадцать партийных и
непартийных большевиков, застряв во льдах, сдружились еще
крепче, стала роднее, ближе друг другу. И вот, думая об этом, я
прихожу к единственному выводу: это потому, что такими воспитала
нас партия Ленина-Сталина, это потому, что в крови у каждого из
нас уже есть чудесные элементы сталинского мужества. Прекрасное,
великое имя вождя! Как дорого оно всем нам! И каким могучим,
неиссякаемым источником вдохновения является оно! Во вторую
годовщину дрейфа мы получили приветствие, подписанное товарищем
Сталиным и товарищем Молотовым. "Во вторую годовщину дрейфа, -
говорилось в приветствии, - шлем всему экипажу "Седова"
большевистский привет. Желаем вам здоровья, победоносного
преодоления всех невзгод, возвращения на родину закаленными
борьбой с трудностями Арктики. Жмем ваши руки, товарищи!"
Сколько радости и счастья было в этот день на ледоколе! Радисты
Полянский и Бекасов давно уже сообщили о том, что время позднее
и пора всем спать. Какое там! У каждого на сердце тепло, мысли
уносятся далеко, к берегам любимой Родины, к Москве, к Кремлю, к
товарищу Сталину. И все пережитое нами за время скитаний во
льдах кажется ,в этот день не таким страшным, потому что
приветствие вождя еще больше подняло нашу энергию, вселило в нас
новую непобедимую силу, о которую разобьется любая стихия
Арктики.
В своем ответе товарищу
Сталину и товарищу Молотову мы так и писали, что "приложим все
силы и с большевистской настойчивостью советских людей закончим
наш дрейф по - сталински безупречно. Дружная, сплоченная работа
экипажа, горячее желание оправдать доверие любимой Родины и Ваше
имя, товарищ Сталин, делают нас непобедимыми".
Навстречу
нашему дрейфующему кораблю вышел во главе Героем Советского
Союза И.Д.Папаниным ледокол "Иосиф Сталин". В этом мы видим все
ту же сталинскую заботу, которая согревала седовцев и делала их
мужественными на протяжении всего дрейфа. Мы глубоко взволнованы
этой заботой и ждем того дня, когда сможем лично отблагодарить
родного друга и вождя за все, что он сделал и делает для нас.
Мы счастливы оттого, что у
нас, у всего 183-миллионного народа, есть человек, которого
зовут Сталин. Его имя было, есть и всегда будет боевым знаменем
советских людей, призывом к борьбе, подвигам и победам. 1 января
1940 года.
Д.Г. ТРОФИМОВ
КОМСОМОЛЬЦЫ ЛЕДОКОЛА "ГЕОРГИЙ СЕДОВ"
Почти весь экипаж ледокольного парохода "Седов" - молодежь.
Шестеро из пятнадцати - члены ленинско - сталинского
комсомола. Во время дрейфа корабля комсомольцы показали образцы
самоотверженности и героизма. Летом седовцы провели ремонт
корабля. В исключительно тяжелых условиях, при огромном
напряжении сил мы перебрали и отремонтировали вспомогательные
механизмы главных котлов, частично исправили руль, который был
поврежден при сжатии льдов. Несмотря на туман и снегопад, работа
была закончена к наступлению полярной ночи.
Не считаясь ни со
временем, ни с тяжелыми условиями, работая подчас по колено в
холодной воде, комсомольцы "Седова" во главе с капитаном
Бадигиным показывали истинные образцы социалистического
отношения к труду. Их энтузиазм и энергия воодушевляли весь
экипаж. Много изобретательности и настойчивости при выполнении
ремонта проявили комсомольцы машинист Шарыпов, повар Мегер и
кочегар Гетман.
Николай
Шарыпов - самый молодой из нас: ему всего лишь двадцать четыре
года. Шесть лет назад он ступил на борт ледокола "Седов". Наш
коллектив знает его как смелого, опытного полярного моряка. Во
время поединка со льдами он вместе с механиком Токаревым
предотвратил крупную аварию, с честью выполнив свой долг, Павел
Мегер девять лет плавал на черноморских судах.. После службы в
Красной армии он из своего родного города Одессы приехал в
Мурманск. Отсюда на борту ледокола "Ермак" Мегер пошел в первый
арктический рейс.
Коллектив
ермаковцев послал его на дрейфующий "Седов" в числе шести своих
лучших товарищей. Работая на "Седове" поваром, Мегер
одновременно участвовал во всех судовых работах и много помогал
нашим научным работникам. Иван Гетман - уроженец Украины. Еще
юношей он работал на советских угольных рудниках острова
Шпицберген. Плавал на ледоколе "Трувор", участвовал в полярной
экспедиции на "Персее", работал кочегаром на ледоколе "Ермак".
Его также в числе шести перевели на "борт "Седова". Кочегар
Гетман помогал научным работникам в их исследовательских
наблюдениях.
Комсомольцы "Седова"
принимали непосредственное участие в научных работах. Под
руководством капитана Бадигина они производили измерения глубин.
Гидрограф Буйницкий и радист Бекасов систематически вели
метеорологические наблюдения. Виктор Буйницкий целыми днями
пропадал в ледяном домике, где производились магнитные
наблюдения. Много тяжелых часов он провел у глубоководной
лебедки, терпеливо выбирая стальной трос из глубин Ледовитого
океана. Теперь Буйницкий бережно хранит собранные материалы
своих наблюдений.
Бекасов перешел на
ледокол "Седов" вместе с другими ермаковцами. Работая в
радиорубке с Полянским, он одновременно несет и
метеорологическую вахту. Свободное от научных и судовых работ
время комсомольцы, как и весь экипаж, используют для повышения
своего политического уровня. Они изучают историю партии,
политическую экономию. Наиболее подготовленные самостоятельно
изучают произведения Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Комсомольцы помогают другим членам экипажа повышать знания и
техническую подготовку. В числе преподавателей курсов механиков
были комсомольцы Бадигин, Буйницкий и Бекасов. Так жила и
работала, выполняя задание партии и правительства, самая
северная первичная организация ленинско-сталинского комсомола.
11 января 1940 года
В.X. БУЙНИЦКИЙ
ВОЗВРАЩАЕМСЯ ПОБЕДИТЕЛЯМИ
Чтобы дать представление об условиях, в которых приходилось
производить научные наблюдения, я приведу выдержку из своего
дневника от 23 января 1939 года: "Во время магнитных наблюдений
в нескольких шагах от ледяного домика, где они производились,
прошла трещина. Образование ее сопровождалось оглушительным,
похожим на выстрел из пушки треском и гулом. Мне показалось, что
крыша ледяного домика рушится. Мелькнула мысль, что сейчас на
магнитометр посыплются куски льда. Прикрыв затылок руками, я
нагнулся над прибором. К счастью, крыша оказалась цела.
Убедившись, что прибор в безопасности, я выскочил из домика.
Один из седовцев указал мне на световые сигналы. Видимо, и
вблизи судна тоже происходили подвижки, и нас вызывали на борт.
Пришлось наблюдения прекратить и отправиться на судно.
По пути
лед сильно растрескался. Но одни трещины были нешироки, на
других плавало много обломков льда, и мы преодолели их без
особых усилий. Только самая последняя, отделявшая нас от судна
трещина оказалась предательской: переходя через нее, я чуть было
не провалился. Это была схваченная морозами ледяная каша,
состоявшая из мелких кусков льда, смешанного со снегом. В
темноте я этого не заметил. В одной руке у меня был фонарь,
который, кстати сказать, задуло ветром, в другой - хронометр. На
плечах висели карабин и два ящика с сухими элементами. К тому
же, чтобы не встряхнуть хронометра и таким образом не потерять
сделанных наблюдений, я должен был избегать резких движений.
Почувствовав, что лед подо мной расползается, я отбросил "фонарь
и, вытянувшись на шуге, свободной рукой ухватился за выступ
льдины. Подоспевший товарищ принял хронометр, а затем помог мне
выкарабкаться на лед".
Особенно
неприятны темнота полярной ночи и морозы. В светлое время
выгруженные на лед аварийные запасы видны с судна, как на
ладони, и мы можем быть за них совершенно спокойны. В полярную
же ночь приходилось поминутно спускаться на лед и при тусклом
свете "летучей мыши" осматривать каждый метр льда около палаток,
чтобы вовремя обнаружить трещины.
Вспоминаю
сжатие 16 января 1939 года. Огромная гряда наторошенного льда
начала вдруг быстро надвигаться на палатку с продовольствием и
на бочки с горючим. Из-за темноты опасность обнаружили поздно.
Одни угол палатки гряда уже подмяла под себя. Пока высвобождали
палатку и переносили продовольствие в безопасное место, ледяной
вал вплотную подошел к бочкам. Всего было двадцать бочек. Первые
десять удалось откатить от гряды без особого труда, остальные
засыпал быстро надвигавшийся ледяной вал. Часть людей
раскалывала обломки льда. и отбрасывала их, а другие тем
временем откатывали бочки. В конце концов все же победа осталась
за нами. Сознание того, что вместе со всей семьей советских
полярников мы выполняем наказ XVIII съезда партии о превращении
Северного морского пути в нормально действующую магистраль,
помогало нам легко переносить все трудности и регулярно вести
научную работу. Никакая сипа не могла сломить нашей воли и
большевистской твердости. Природа, не смогла нас одолеть, и мы
возвращаемся на родину победителями.
П. П. ШИРШОВ,
Герой Советского Союза
СЧАСТЬЕ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА
Весь советский народ с неослабным вниманием следил за дрейфом
ледокольного парохода "Георгий Седов", на борту которого
почетную сталинскую вахту больше двадцати шести месяцев
несли пятнадцать отважных моряков. Научные наблюдения седовцев в
Центральном Полярном бассейне дают науке ценнейшие сведения об
одной из интереснейших областей нашей планеты. Эти наблюдения
имеют нс только огромное теоретическое значение - они помогут
северным мореплавателям водить свои корабли по трассе Северного
морского пути, помогут полярникам вести борьбу со льдами, этими
постоянными врагами арктических моряков.
Седовцы самоотверженно трудились,
перевыполняя программу порученных им научных работ. Несмотря на
трудности, сжатия льдов, ураганные ветры и жестокие морозы, они
вели обширные научные исследования планомерно и регулярно - и
летом и зимой, и в полярную ночь и в туманные дни арктического
лета. В этом сказалась замечательная особенность советских
людей, всегда доводящих до конца начатое дело, людей, которых не
страшат никакие трудности.
Пятнадцать полярных моряков "Седова" - это обычные советские
люди. Они не готовились специально к такой длительной и трудной
научной экспедиции. Средний возраст членов экипажа корабля
двадцать восемь - тридцать лет. Все они выросли в советское
время, прошли школу советского флота. Почти все они -
воспитанники большевистской партии, ленинско - сталинского
комсомола. Героическая эпопея "Седова" - высокий научный подвиг,
который займет достойное место в истории нашей страны. Седовцам
были чужды те страхи и опасения, которые всегда сопутствовали
полярным исследователям капиталистических стран.
Отважный
полярный исследователь, английский капитан Скотт, возвращаясь в
1912 году с Южного полюса, вместе со своими спутниками погиб от
голода и истощения. Этого мужественного человека, выдержавшего
чудовищные испытания во время экспедиции к Южному полюсу, не раз
глядевшего в глаза смерти, тяготило чувство одиночества, боязнь
за судьбу своих близких. Трагизмом отчаяния полны его последние
записки. В одной из них Скотт писал: "...Мы подыхаем в очень
безотрадном месте. Пишу вам прощальное письмо в надежде, что это
письмо, может быть, будет найдено и отослано вам. Собственно
говоря, мне хочется, чтобы вы помогли моей вдове и сыну - вашему
крестнику... Я оставляю свою бедную девочку и вашего крестника,
Уилсон оставляет вдову, а Эдгар Эванс - тоже вдову в очень
бедственном положении. Сделайте все возможное для признания их
прав. Прощайте... Умирая, прошу вас, дорогой мой друг, быть
добрым к моей жене и ребенку. Окажите мальчику помощь в жизни,
если государство не захочет этого сделать..."
А вот - последняя
запись в дневнике, сделанная рудой умирающего капитана Скотта:
"Ради бога, не оставьте наших близких..." Капитан Скотт был
предоставлен самому себе. Англия, во славу которой он совершал
свои научные подвиги, мало интересовалась своим отважным
исследователем. И так понятна боязнь Скотта, что после его
смерти близкие люди будут брошены на произвол судьбы... Это
чувство одиночества, чувство отрешенности от общества, от своего
государства преследовало всех полярных исследователей прошлого.
Советским людям - ученым, исследователям - такие чувства
незнакомы. Отважная экспедиция седовцев прекрасно знала, что за
каждым их шагом следит весь народ, правительство и товарищ
Сталин. Иосиф Виссарионович всегда интересовался, как протекает
жизнь на дрейфующем корабле, расспрашивал о научных работах
седовцев, подбадривал их, вдохновлял на самоотверженный труд.
Поэтому и спорился их труд. Они были спокойны за свою судьбу, за
судьбу своих близких и родных. В этом - великое счастье
советских людей.
Мужество,
самоотверженность, смелость в борьбе с любыми опасностями - все
эти высокие моральные качества, которые воспитывает партия в
советском народе, прекрасно видны в будничных делах коллектива
"Седова". Никакие преграды не могли сломить их большевистского
духа. Крепкий, спаянный сталинской дружбой коллектив полярных
моряков все время жил одной жизнью с великой Родиной. Седовцы
знали, что Родина, партия, великий Сталин не оставят их в беде
и, когда это потребуется, протянут могучую руку помощи своим
сынам. С именем Сталина героический экипаж "Седова" вел -борьбу
в суровых условиях Арктики, с именем Сталина он победоносно
завершил свой исторический дрейф. В одной из радиограмм, когда
"Седов" находился во льдах Центрального Полярного бассейна,
бесстрашные полярные моряки писали товарищу Сталину: "Ваше имя,
товарищ Сталин, является для нас той путеводной звездой, которая
приведет нас на родину победителями". Свое слово седовцы держали
крепко. Они с честью выполнили сталинское задание.
П. Г. ГОЛОВИН,
Герой Советского Союза
С ДРАГОЦЕННЫМ ГРУЗОМ
26 февраля 1938 года с Московского центрального аэродрома
вылетели три четырехмоторных самолета под управлением командира
отряда Героя Советского Союза А. Алексеева, полярного летчика,
участника полета на Северный полюс Г. Орлова и П. Головина.
Далекий путь предстоял нам: из красной столицы к бухте Тикси, а
оттуда - к дрейфующему каравану ледоколов "Садко", "Седов" и
"Малыгин", с которых предстояло вывезти на материк сто
восемьдесят четыре человека.
3 апреля,
воспользовавшись благоприятной погодой, наши самолеты стартовали
из бухты Тикси к дрейфующим кораблям, и в тот же день мы вывезли
на материк двадцать два человека. Плохая погода в течение
полумесяца не давала нам возможности снова вылететь к судам. За
это время, по инициативе командира отряда товарища Алексеева,
основная база была перенесена из бухты Тикси на остров Котельный
(Новосибирские острова), ближе к дрейфующим кораблям. Условлено
было, что мы с Алексеевым займемся переброской людей с
зазимовавших судов на полярную станцию острова Котельный, Орлов
же будет перевозить их на материк, доставляя оттуда бензин. 18
апреля два наших самолета доставили на остров Котельный
восемьдесят три зимовщика. Мы разместились в домике полярной
станции острова. Рядом была лагуна. От моря нас отделяла длинная
каменистая коса, на которой помещался аэродром. 540 километров
было от нас до дрейфующих ледоколов, 600 километров - к югу, до
бухты Тикси.
Несколько раз
Алексеев заставлял бортмехаников нагревать масло и подготовлять
моторы самолетов. Но ему приходилось отменять свое распоряжение:
сплошная облачность и туманы мешали выполнить последнюю
операцию. 26 апреля мы заметили, что погода улучшается. Туман
поднялся, образовав слоистую облачность на высоте около 300
метров. Радиограмма с дрейфующих кораблей сообщала, что у них
также улучшилась видимость и что на горизонте появилась светлая
полоска чистого неба. Надо было использовать случай. Решили
лететь. В шесть часов утра на обоих самолетах уже вертелись
винты. Быстро убрали мы палатки, свернули спальные мешки и взяли
все, что было необходимо на дорогу. Весь экипаж был на своих
местах. С большим трудом раскачивали зимовщики полярной станции
огромные хвосты наших самолетов. Подняв ураган снежной ныли,
самолет Алексеева сдвинулся с места, легко заскользил по
гладкому аэродрому и пошел на взлет. Вслед за Алексеевым
стартовал и я. Наши самолеты были оборудованы радиокомпасами.
Через час после вылета мы услышали радиопеленги с дрейфующих
кораблей. Но стрелки индикаторов еще слабо реагировали на
сигналы маломощных судовых станций.
Вскоре появились
густые облака, заставившие нас увеличить высоту полета до
2000-2500 метров. Вместе с штурманом Л. В. Петровым кручу
настройку радиокомпаса. Сигналы становятся все слышнее и
слышнее; стрелка индикатора начинает уверенно показывать нужное
направление. И как-то неожиданно облачность оборвалась. Сквозь
стеклянный пол штурманской рубки товарищ Петров увидел три
казавшихся крошечными судна, вмерзших во льды моря Лаптевых.
Ура! Мы летам над караваном.
Первым на
узкий, шириной всего в сто метров, но длинный и ровный аэродром
приземлился самолет Алексеева. Сверху вижу - на аэродроме
образцовый порядок: границы окружены флажками, у каждого флажка
для лучшей ориентировки стоит человек. Мягко касаясь ледяного
поля пятками лыж, бежит мой самолет. Алексеев машет руками,
указывает место для стоянки. Моторы выключены. О трудом, в
толстом меховом комбинезоне, выбираюсь из кабины. Кругом -
радостные лица. Нам пожимают руки, нас целуют совсем незнакомые
люди, что-то в восторге кричат. Мы доставили зимовщикам
противоцинготные средства, продовольствие, керосин, бензин.
Разгружая самолеты, мы одновременно производили посадку на
машины. Большую часть наших пассажиров мы разместили в крыльях,
грузовых отсеках, центропланах самолетов, а двоих усадили в
штурманские рубки. Не хотелось улетать, не хотелось покидать
тридцать три человека, остававшихся на кораблях. Но лететь было
необходимо. Торопили сроки и часто меняющаяся в Арктике погода.
Наступили минуты
расставания. Тридцать три человека протягивают нам руки и
заверяют в том, что они с честью пронесут красное знамя своей
великой Родины во льдах Полярного бассейна. Через час мы уже
находились выше облаков, держа курс на остров Котельный. Дул
сильный встречный ветер. Через три часа непрерывного полета наши
радиокомпасы стали слабо принимать сигналы 80-ваттной станции
острова Котельный. И как-то неожиданно испортилась погода.
Нависшая сплошная мгла уменьшила видимость до 500 метров. В
тяжелых облаках мы потеряли друг друга. С высоты 50 метров был
виден лед; справа мелькнула темная коса, и вдруг в тумане стала
быстро надвигаться гора высотой около 100 метров. К нашему
счастью, на горе были черные пятна, по которым и удалось ее
обнаружить. Машина взмыла вверх, и мы избежали верной гибели.
У меня не было уверенности
в том, что обнаруженная коса - аэродром станции Котельного.
Искать же его в таких тяжелых условиях было немыслимо. Пришлось
повторить заход, но на меньшей высоте. Увидав плоскую косу, я
убавил газ и благополучно приземлился на неизвестной лагуне.
Вскоре обнаружились следы лыж другого самолета. Подрулив по
следу, мы нашли самолет Алексеева. Спальных мешков и палаток на
семьдесят девять пассажиров и для экипажей двух самолетов не
хватало. К счастью, на косе валялся плавник. Загорелись костры.
Несмотря на далеко не блестящее положение, все были хорошо
настроены: ноги стояли на твердой земле.
Через час связь была восстановлена, и, получив радиопеленги, мы
определили, что находимся в 13 милях к северо-востоку от
полярной станции. Через три часа прибыла собачья упряжка с
каюром Николаем Гороховым. У самолетов осталось по десять
человек, остальные пешком пошли на зимовку. Наш лагерь почти
опустел. Я спал в такой же палатке, в какой год назад жила наша
экспедиция на Северном полюсе. Меня разбудил голос старшего
механика В. О. Чечина: - Егорыч, вставай! Погода улучшилась.
Туман разрывает сильным ветром. Мы уже греем моторы. Я быстро
оделся и побежал к самолету. Через несколько минут мы
приземлились у большого костра у станции на острове Котельный.
28 апреля мы покинули гостеприимную зимовку и благополучно
доставили в бухту Тикси наш драгоценный груз. На материк были
переброшены последние семьдесят девять человек с дрейфующих
ледоколов "Садко", "Седов" и "Малыгин". html - версия VPL2009
Страница
1,
2,
3,
4 |
|
