Владимир Лях Дядя Коля   стр. 3
К 70-летию Победы в Великой Отечественной войне

3.  Война

      Да, может быть, всё бы сложилось иначе, если бы не война. Но она грянула, и очень скоро в посёлок имени Г.Я. Седова – так стал называться хутор Кривая Коса – вошли оккупанты.  Пётр Павлович вынужден был разместить в большой комнате шумных, вечно немытых и вороватых румынских солдат. Старший от брака с Анной сын Костя ушёл по призыву в армию ещё до войны, комсомолец Фёдор вместе с другом Митей Бовтом ушли на фелюге-нефтянке на кубанский берег в эвакуацию, Евгения забрали в трудармию и только меньший Михаил да дочь Прасковья – моя мать – остались с родителями. Через какое-то время дочь Пётр Павлович спрятал у родни в райцентре Будёновке, спасая от угона в Германию, на котором настаивал местный полицай  Попов по кличке Оглашенный, 
     Иногда даже и во время войны случались комичные случаи. Михаил в свою спальню ходил через "зал", где спали румыны. Однажды они среди ночи переполошились из-за  невыносимой вони и стали ругаться друг на друга. Пётр Павлович встал, зажёг масляный каганец и увидел причину, над которой потом долго смеялись все: и хозяева, и постояльцы. Мишка на скорую руку, идя до ветру, нацепил огромные батькины галоши, сделанные из рыбацких сапог. В сортире просторные задники как раз перекрыли дырку. Так и принёс сынок своё "добро" обратно, на порог румынам.
     Иногда бывало не совсем смешно. Когда румыны зимой, выскакивая ночью, стали справлять нужду под забором, Петр Павлович пожаловался немцу, офицеру. Думал, что он  образумит подчинённых веским словом, поскольку его замечаниям оккупанты не вняли. Но немец, построив румын, просто отходил их плетью, куда ни попадя, и велел всё  убрать. Больше подобное не повторялось. В посёлке немцы никого не убили из местного населения, но в Германию регулярно угоняли.
     Потом, после долгой оккупации, был Сталинград, переломивший ход противостояния, и вскоре непрошенные гости  заторопились, засобирались, и в одно прекрасное утро  чужаков в посёлке не осталось. Понемногу стала налаживаться жизнь, война близилась к концу, но известий ни о Федоре, ни о Николае не было. Евгений вернулся с рытья окопов вскоре после  мобилизации, жил какое-то время в Будёновке у родственников. О судьбе Фёдора, погибшего на Малой земле, извещение пришло только в 1944 году. Константин, старший лейтенант СМЕРШа, приезжал в отпуск с ординарцем, гостил в отцовском доме. Сведений о судьбе Николая всё не было.
     Поработав на небольших грузовых судах около года, Николай Петрович получил свидетельство моториста и стал плавать уже на законных основаниях. Когда грянула война, ему  шёл семнадцатый год. Домой вернуться он бы всё равно не смог, да и не в его характере было отступать. Продолжал плавать, возил горючее, продовольствие, военные грузы.
     Черноморье готовилось дать отпор врагу. Базировались в разных портах Чёрного моря, плавали, порой, под бомбежками и обстрелами. "Большую роль в обеспечении боевых  действий частей и соединений Черноморской группы войск и морской пехоты сыграли морские перевозки, осуществленные кораблями Черноморского флота. В наиболее тяжёлый  период боев за Туапсе в сентябре – ноябре под непрерывными ударами вражеской авиации корабли доставили из Поти, Сухуми и Батуми на фронт 52 937 человек и 57975 тонн груза, а из Туапсе в Геленджик было вывезено около 15 тысяч человек, около 20 тысяч тонн груза и эвакуировано более 2500 раненых",– это выдержка из статьи об истории войны на Чёрном море. Так прошло два года. По возрасту Николай был в 1943 году мобилизован на военную службу уже официально, его определили на военные катера.
    Вот ещё одна выдержка. "В связи с захватом гитлеровцами Новороссийского порта, в Геленджикскую бухту были перебазированы корабли и торпедные катера Новороссийской   военно-морской базы. Ежедневно с причалов Геленджика уходили на выполнение боевых заданий быстроходные катера. Геленджик, как и множество других курортов, выполнял   ещё и функцию тылового госпитального центра. В годы войны в здравницах, санаториях, школах, клубах, дошкольных учреждениях Геленджика размещалось около пятидесяти госпиталей. Самый крупный из них, 43-й госпиталь, вернул в строй более 15 тысяч раненых бойцов". Отсюда снабжалась под вражеским огнём легендарная Малая земля, где   горстка смельчаков удерживала плацдарм, зарывшись в каменистую землю вблизи Цемесской бухты. Не знал молодой моряк, что рядом с ним, доставлявшим на Малую землю  боеприпасы, воду, сушёную рыбу и другое продовольствие, служит его родной брат, серьёзный и обстоятельный комсомолец Фёдор Хандюков. Они были буквально в сотнях метров друг от друга, но так больше никогда и не увиделись. 30 июня 1943 года двадцатилетний Фёдор погиб.
     В одном из рейсов катер, где служил Николай Хандюков, попал под бомбёжку и оказался буквально в море огня: из разбитой цистерны полилось топливо. Жестокий огонь  поглотил небольшое судёнышко, горела вода на десятки метров от него. По счастливой случайности катер не взорвался, но когда пожар утих, нечего было и думать плыть на нем.  Ветром беспомощную посудину несло к вражескому берегу, и вскоре немецкий патруль снял обгоревших, отчаявшихся моряков. Так команда катера оказалась во вражеском   лагере. Несколько раз пытались бежать, но каждый раз их ловили, били, сажали в карцер. И всё же через некоторое время нескольким морякам удалось уплыть на рыбачьей лодке.
     Голодные и оборванные ночью двигались по звёздам, днём прятались среди зарослей. Питались какой-то травой, ракушками, случайной мелкой рыбёшкой. Впрочем, радость от  встречи со своими была недолгой. Всех опять посадили в лагерь, теперь в советский, – "до выяснения". Для Николая выяснение длилось сравнительно недолго, около месяца. К этому  времени его родной посёлок уже был освобождён, и подтверждение пришло довольно быстро.  Петру Павловичу  о беглом сыне ничего не сообщили.
     В 1944 году была освобождена Одесса, и служба молодого моряка-черноморца продолжилась там. Сначала в береговой обороне, а потом опять же на катерах, там нужны были  опытные мотористы. В Одессе для Николая Петровича сложилось многое. Он отучился, сдал экзамен и получил свидетельство механика-моториста. Здесь был награждён медалями  за мужество и героизм, вступил в партию. Но, наверное, самое главное, что здесь бравый моряк встретил свою судьбу – санитарку Полину, с которой они ладно прожили потом всю жизнь и вырастили двух дочерей.
      Война закончилась, но красавица Одесса не хотела отпускать моряка, ему нужно было теперь служить действительную, еще 4 года. В конце службы молодые расписались, но   поскольку в Одессе жить было негде, да и хотелось Николаю побывать дома, увидеть родных, то отправились они морем в Мариуполь, а оттуда рейсовым пароходиком прибыли на   Кривую Косу. Было это в 1949 году, осенью. Петру Павловичу стукнуло 71, работать он уже перестал, болел – рыбацкий труд не щадит здоровья, радовался пенсии и всё повторял подросшим детям, чтобы не работали тяжело – так, как пришлось ему. Зимой Петра Павловича не стало. Впрочем, Николай отцовским  советам не работать тяжело так и не внял.

 1. г. Одесса, служба в береговой обороне; 2. 3 сентября 1949г. Черноморский флот; 3-4. Одесса. Фото с сослуживцами; 5. "Одесские лиманы, зелёные каштаны..."; 6. Санитарка Полина Петровна Александрова, жена. г. Одесса. 7. Надпись на фотокарточке; 8. Николай Петрович Хандюков после службы; 9. Боевые награды Н.П. Хандюкова; 10. Юбилейные награды Н.П. Хандюкова

Страница  1,  2,  3,  4,  5