Рыбачий каюк под парусом, Кривая Коса

Азовские рыбаки, 30е годы 20в

Шторм на Азовском море

Азовское море зимой

Церковь Петра и Павла на Кривой Косе, при которой учился Г.Я.Седов

Таганрог начала века

Ростовское мореходное училище, где учился Г.Я. Седов

МИХАИЛ АЛЬТЕР     ШАГИ К МЕЧТЕ   страница 2

     После того, как справил свою восемнадцатую весну, уже летом рассветной порой он ушел из родного селения. Почти сутки шел  береговой тропой до Таганрога ( 2). Там провел день: смыл дорожную пыль, поспал на теплом песке. Под вечер подался на морской причал, купил палубный билет.
     Пароходишко тянулся медленно и лишь утром пришвартовался у пристани Ростова-на-Дону. Вместе с пассажирами, устремившимися на базар, добрался туда. Перекусил и через полчаса был у большого здания, окрашенного в белое с желтыми обводами. По двум якорям, поставленным у широкой двери, понял, что это главный вход в мореходные классы. Но переступил порог в те классы не сразу. Холодом обожгла мысль: «А вдруг не примут, — и тогда, считай, все пропало. Засмеют на косе. И еще батя», — вспомнил, что отец был крут на руку.
      Отошел в сторону, чтобы дверь входную на виду иметь. И как заметил, что в ту дверь пошли люди — все больше в морских  кителях, — пересилил сомнения и потянул дверную ручку на себя.
       Вахтенный, уже в годах матрос, сказал, что на поступление нужно идти к инспектору, — третья дверь направо. —Не робей, таких как ты, у нас берут, — сказал он дружелюбно. — Это в государевы заведения матросне ходу нету. В нашу мореходку, если  грамоте обучен, принимают. Иди, инспектор у себя.   Спокойный тон вахтенного передался Георгию. Подошел к той заветной двери, стуком попросил разрешения войти и, стараясь не  волноваться, изложил начальнику, как прорепетировал раньше, свою просьбу.
         «Строен, с натруженными руками, обветренным лицом, крепок в плечах», — отметил про себя инспектор, слушая Седова. «Говорит
складно, с почтением, значит к дисциплине приучен. И начитан, видно» — что-то в этом парне вызывало внутреннюю симпатию  инспектора. «Вот такие и нужны в наши классы», — подумал он. — «Из такого можно сделать штурмана». — Я очень хочу учиться, — поверьте мне, господин инспектор, — сказал Георгий и на том кончил.
    «И еще влажные глаза у этого юноши — значит, искренен, — отметил инспектор. — Значит, совестлив. Тоже в его пользу». — Решим, Седов, так. Мы зачислим тебя в классы при таком условии: ты три месяца поплаваешь матросом на любом торговом паровике. И со справкой ко мне. В этом году занятия начнем в октябре, так что вполне успеешь. Понял?..
        Не сразу Седов смог устроиться на работу. Но через некоторое время стал матросом на пароходе «Труд». Все лето и осень  проплавал в Азовском и Черном морях. Последний месяц работал уже рулевым. Капитан заметил старательного матроса и перевел его на мостик.
      «13 ноября я явился в классы и представил все бумаги заведующему, который зачислил меня тут же в списки учеников первого  класса. Устроившись на зиму, я написал домой первое письмо о себе. Дома ему обрадовались и выслали мне немного денег и ...  родительское благословение. Стало на душе легче. Обо мне ходили разные сплетни. Одни сообщали родителям, что видели меня  там-то в босяках, другие говорили, что я вор и разбойник и сижу давно в тюрьме. Родителей все это огорчало и тревожило. Вот почему они так ласково и тепло отнеслись ко мне после первого письма, в котором я сообщил все подробно о себе и послал свой  портрет в мундире с золотыми якорями. С этого времени мне верили и помогали, чем могли...»Так написал Г. Я. Седов в своей  автобиографии.

 2. На капитанском мостике

     Седов любил морскую науку, учился прилежно, любил и практику. И все же не скажешь, что три года в мореходке прошли быстро и незаметно. Это были долгие и трудные годы. Но пришло время расставания с педагогами— наставниками, товарищами-курсантами. — Диплом штурмана каботажного плавания — только пропуск на капитанский мостик, — напутствовал Седова капитан-инспектор мореходных классов. — Нужно крепко и надолго стать на том мостике. Теперь сбывается твоя мечта. Счастливого плавания, Георгий Яковлевич!..
        Не думал он, что нелегким и волнующим будет расставание с человеком, который так много сделал для него, Седова, тогда — три года  назад при поступлении и сей час — на выпуске. Юноша горячо поблагодарил своего первого наставника за внимание к простым людям, за строгость и доброту.
    — Мы всегда будем помнить то, что вы делали для нас, курсантов из простого сословия. И ваш пример человекоуважения послужит доброй пользой нам. Ваши слова: «Море любит одержимых» мы сделали девизом своей службы.
    — Прибавь, Георгий, к одержимости еще два слова: дисциплина и наука. Это — мое полное напутствие, — и он обнял по-отцовски  своего воспитанника. — Пиши. А не грех и заплыть когда-нибудь. В Ростове начало многих морских дорог. Помни об этом....
      Теперь он был шкипером, пусть на небольшом сухогрузе, но все же командиром, капитаном корабля. Судовладельцы не баловали  таких, как он, новичков, на капитанском мостике ни окладами, ни условиями работы. Но все же Седов имел «свое жалование», которое позволяло ему, выросшему в скромности, жить безбедно и даже кое-что откладывать на черный день.
     На стоянках в портах он постепенно познакомился со многими «мореходами со стажем», присматривался к их действиям, оценивал
принятые ими решения, советовался, если видел искренность и открытую душу. При любом случае он не упускал возможности купить морскую книгу. Стал, как советовал капитан-инспектор, записывать факты из морской практики для себя в приобретенную в писчебумажном магазине толстую тетрадь большого формата.
     Прошло два года. Для того, чтобы уйти в большой каботаж — получить право на выход в Средиземное и другие моря на более крупных судах — требовалось сдать специальный экзамен в особой испытательной комиссии. Такая комиссия для южных акваторий  находилась в Поти.
В личных документах Седова сохранился полученный им диплом, в котором записано: «Предъявитель сего Георгий Яковлевич Седов, имеющий от роду 21 год, вероисповедания православного, подвергался установленному испытанию в особой испытательной комиссии, сформированной на основании высочайше утвержденных 27 июня 1867 г. Правил для производства испытаний на звание шкипера и штурмана, и удостоен звания штурмана дальнего плавания со всеми правами и преимуществами этому званию присвоенными, — в удостоверение чего и выдан сей диплом.  г. Поти марта месяца 14/15 дня 1899 года».На верхнем поле диплома, справа от герба, рукой сделана надпись такого содержания: «Означенный Георгий Седов по договору с судовладельцем вступил в командование  пароходом «Султан», приписанным к Батумскому порту 20 февраля...». Далее отмечалось о первом успешном рейсе капитана в  Средиземное море, выполненном по всем правилам.
     Капитаном на «Султане» Седов стал не сразу. Первоначально он плавал помощником капитана. Но однажды, когда во время рейса капитан тяжело заболел, Георгий принял командование кораблем. Он был готов к этому.
      В первом самостоятельном рейсе морская стихия подвергла испытанию молодого капитана. В открытом море «Султан» попал в  жесточайший шторм. И быть бы старому сухогрузу на дне морском, если бы не мужество, находчивость и воля капитана Седова. Его четкие распоряжения и решительные действия сплотили команду, позволили людям героически бороться с непрерывными атаками грозной стихии. Они выстояли, спасли корабль, который благополучно прибыл в Сухуми.
      После этого Седов по праву занял место на капитанском мостике «Султана». Но не надолго. Однажды, прибыв с грузом в Константинополь, капитан и команда здесь же получили расчет. Судовладелец, руководствуясь коммерческими соображениями, продал пароход.
       Вернувшись на Родину, Седов некоторое время был без работы. Он искал место капитана на «корабле поприличнее». Но таких вакансий не было. Вернуться же к шкиперству не хотел. К этому времени он уже конкретизировал свою мечту уйти в морскую науку, участвовать в экспедиционных работах: белых пятен на картах и лоциях было великое множество. Взять хотя бы северные и северо-восточные акватории. Они, можно сказать, не изучены. . Да только ли они?! Даже Каспий и Арал, где гидрографические работы почти не проводились. А реки Сибирских равнин, Байкальское море?
        Но путь в морскую науку был открыт только офицерам военно-морского флота — все экспедиционные работы в России поручались только военным морякам (3). А он — не офицер, только штурман дальнего плавания торгового флота. Как быть, удастся ли ему сделать еще один шаг к своей мечте?
       Выручил капитан - инспектор. Он прислал своему юному другу программу Морского Корпуса и два десятка толстых книг — для начала. «Учись сам и экстерном сдашь экзамен. Это трудно, конечно, но возможно. Нужно только очень хорошо подготовиться. Тех  зубров-экзаменаторов можно поразить только выучкой. А тебе посильно это...»
    «А посильно ли, не ошибается ли мой наставник?», — Седов не раз обращался в памяти к тем словам. Он уже больше знал из того, о чем ранее был в полном неведении. О кастовости, например, в морском корпусе, о том, как ревниво оберегали там свои ряды от "матросни", имея в виду выходцев из простых сословий, об угодничестве и чинопочитании, усиленно насаждавшихся в высоких инстанциях ведомств военных и морских дел.

Диплом Г.Я. Седова

Страница 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7   примечания                            Статьи о Г.Я. Седове