После венчания в Исаакиевском соборе, 1910г, Санкт-Петербург

Венчальное фото из альбома В.В. Седовой

Чета Седовых

Г.Я. Седов и В.В. Седова на "Фоке" перед отплытием

Г.Я. Седов в своей каюте. На столе фото жены Веры

Письмо Г.Я. Седова жене

МИХАИЛ АЛЬТЕР     ШАГИ К МЕЧТЕ   страница 7

            Нетрудно было догадаться, что писатель, работая над романом, ввел в свое произведение в качестве документальной основы письмо-предписание Брусилова, данное им, как это имело место, штурману Альбанову. Но в романе автор изменил имена своих  героев. Еще раз прочитал «Два капитана» и нашел немало фактов из биографии Седова и различных историй, имевших место во время плавания «Святого Фоки».
         Позже, продолжая розыски седовских материалов, захотел встретиться с автором романа, который наверняка многое знал об арктических экспедициях и походах 1912-1914 годов. И я не ошибся в своих предположениях. Писатель хорошо изучил историю освоения арктического бассейна. Он проштудировал морской архив, фонды Главсевморпути, лично был знаком с полярниками «от Папанина до Шмидта», бывал во многих местах европейского Севера. Неторопливо рассказывал он различные арктические истории, факты из жизни полярных капитанов.
         В конце встречи Вениамин Александрович рассказал о своих героях и их прототипах. Климов — это в основных чертах Альбанов. Штурман «Святой Анны» был человеком достаточно образованным, что и позволило ему насытить свой дневник многими ценными наблюдениями, обогатившими арктическую науку. И в общем-то, его наблюдения и критическое отношение к делам предшественников позволили участнику экспедиции Седова В.Ю. Визе прояснить загадку дрейфа «Святой Анны», теоретически предсказать наличие неизвестного острова в высоких широтах. По существу Альбанов — соавтор Визе в этом открытии.
      — А ваш Татаринов — это Брусилов? —Нет, мой капитан Татаринов — если хотите — больше Седов. Да, не удивляйтесь этому. Брусилов нес в себе много отрицательных черт. Не говорю уже о сложности его характера. Напоследок с Альбановым у него произошел полный разлад в отношениях. Тут я на стороне Альбанова. Татаринов — больше собирательный образ. И, если быть точным, то Седова я взял за основу своего капитана и кое-что прибавил ему от других полярных мореходов. У него нелегкая жизнь, во многом обусловленная страстным желанием поставить Север на службу своей Родине, обратить богатство Крайнего Севера, всего Полярного бассейна во благо народа. Мне кажется, что подвиг Седова до конца не раскрыт, не прочитан. Так, как это следовало бы. Но верю, время свое еще скажет...

6. «Любящий твой Георгий...»

Страницы домашнего альбома В. В. Седовой — жены нашего земляка-первопроходца Арктики Г. Я. Седова.

        Весь январь 1953 года — месяц служебного отпуска, я провел в Ленинграде где в публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина изучал комплекты «Горного журнала» за прошлое столетие. И еще расшифровал донецкий дневник Д. И. Менделеева, который он вел в период своего почти трехмесячного пребывания в наших краях в 1888 году. Расшифровал, потому что почерк Дмитрия Ивановича был никому не понятен, кроме его бывшего секретаря Скворцова, который мне в этом помогал. Как раз от него я и узнал, что «пока здравствует» Вера Валерианова Седова — жена, как он выразился, «неудачника Седова, пытавшегося добраться к полюсу».
     Через несколько дней А. Скворцов устроил мне свидание с Верой Валериановной Седовой. К ней я направился со своей женой Ниной Викентьевной, которая была со мной в Ленинграде. Пришли мы к В. В. Седовой с тортом и гвоздиками. Жила она в стареньком флигеле, стоявшем в глубине двора Дома ученых. Встретила нас в длиннополом халате старого покроя, чепчике, отороченном  кружевом, из-под которого выглядывали пряди седых волос, с медальончиком «сердечко» на золотой цепочке. Она выглядела пришельцем из прошлого времени. Улыбчивая, с манерами, не присущими людям послевоенного времени, Вера Валериановна сразу же расположила нас к себе культурой обращения, тонкостью манер. Наверное, потому уже с первых минут пребывания в этом  патриархальном небольшом домике мне почудилось, что я уже не раз бывал здесь, разговаривал с этой милой женщиной, которая возрастом была вдвое, если не более, старше меня, и что с ней мы давние - предавние друзья.
       Разговор наш касался главным образом ее мужа, которого Вера Валериановна проводила в августе 1912 года в Архангельск в полюсную экспедицию.—Георгий Яковлевич был тогда полон энергии и сил, абсолютно здоров, — говорит она. — Потому мне не могло даже прийти в голову, что мы расстаемся навсегда. Остался лишь альбом с фотографиями....
       Она достала из верхнего ящика комода увесистый альбом, на первом листе которого в просечках было помещено венчальное  фото супругов Седовых. И далее, листая страницы альбома, она нараспев, неторопливо комментировала то, что было запечатлено на снимках. — Это мы с Георгием на Новой Земле. Мы только поженились, и наше свадебное путешествие прошло в экспедиционных работах, которые вел мой муж, — рассказывала Вера Валериановна. (22)    И так страницу за страницей она восстанавливала в памяти то, что запечатлел объектив фотокамеры. При этом она повторяла слова Георгия Яковлевича о том, что богатства, которые хранят стылые земли и ледяные просторы Арктики, станут-таки достоянием  русского человека, послужат Отечеству. Только вот не все его понимали, — сетовала она. — Особенно в Морском министерстве, где было у него немало завистников  среди офицеров. Моею мужа считали выскочкой из простолюдинов и не желали, что бы он, произведенный в морские офицеры, был  вровень с ними, имевшими дворянское происхождение. Первые годы муж болезненно реагировал на небрежение к нему, а потом не  стал обращать внимания, спокойно и добросовестно выполнял служебные поручения. А их ему давали самые трудные. И это порождало зависть одних и даже открытую неприязнь других.
      В альбоме, за его последней страницей, хранились дубликаты фотографий, и Вера Валериановна разрешила нам взять несколько из них на память. — Документы экспедиции мужа находятся в Географическом обществе, я отдала туда несколько полных чемоданов. Часть личных вещей передала в музей Арктики. Хронометры - часы в золотых корпусах, а их было четыре — пришлось продать.  Пенсия у меня скромная. Сама удивляюсь, как пережила блокаду Ленинграда.
      Потом мы пили чай. В заключение нашего визита Вера Валериановна дала мне на память о Георгии Яковлевиче его карманные  часы в серебряном корпусе — «они безнадежно повреждены, но были в руках мужа». И еще — бинокль. «В театры я уже не хожу, зачем он мне — вам же пригодится».
      Через три дня я снова побывал у Веры Валериановны, несколько часов слушал ее воспоминания о муже и записал их. Они были опубликованы от ее имени в журнале «Знание — сила», выходившем в Москве.  В тот раз В. В. Седова показала мне последнее письмо, которое написал ей муж, уходя на полюс.—Вот читайте, здесь ни  слова о его болезни, а ведь уже тогда дни его были сочтены. Такая вот трагическая судьба...
     Она разрешила сделать фотокопию с этого письма, которое собиралась отдать в Географическое общество.  Впоследствии я написал и опубликовал десять материалов, посвященных разным сторонам гидрографической деятельности Г. Я. Седова. Вступил в  отделение географии полярных стран Географического общества СССР, продолжал при случае накапливать «седовское досье». Были написаны первые главы документальной повести «Шаги к мечте».
     Позже, четыре года по выходе на пенсию, был приглашен правлением седовского колхоза «Заветы Ильича» на должность директора -организатора музея Г. Я. Седова, здание для которого медленно, с потугами, но строилось. Занялся сбором экспонатов и материалов для  этого музея, которые ныне составляют основу его экспозиции.
      Позднее я вновь вернулся к седовской теме в надежде разобраться в причинах неудач, постигших его последнюю полюсную экспедицию, и гибели ее организатора и руководителя. Так появилось продолжение повести «Шаги к мечте», ее шестая глава.
       Неудача последней экспедиции и отчаянные действия ее руководителя не умаляют большого личного вклада, который внес Г. Я. Седов своей гидрографической деятельностью в освоение крайнего Севера.
       И все же пока остается еще немало белых пятен в научно-практической деятельности нашего земляка. Не теряю надежды, что расшифровкой их займутся молодые люди — пытливые и энергичные.

1. Иллюстрация из книги; 2. Задняя обложка книги

Страница 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7       Примечания