Владимир Лях  Мифы и правда об экспедициях Г.Я. Седова

                                       5мая 2017 года исполняется 140 лет со дня рождения выдающегося полярного исследователя, принадлежащего истории  России и Украины, Георгия Яковлевича Седова.
       Впрочем, известный краевед из донбасского города Новоазовска Е.В. Пригоровский утверждает, что реально Седов родился 3 мая, о чем ему рассказывал сосед Седовых, знавший Георгия лично,  Иван Леонтьевич Палиёв. Фотографию И.Л. Палиёва можно найти в первом туристическом буклете о поселке Седово донецкого журналиста Л.И. Санина.
       Так или иначе, но уже сам этот факт говорит о том, что в биографии полярного исследователя, в историографии седовских  экспедиций немало белых пятен, неточностей, разногласий. Поэтому важно и в наши дни вести поисковую работу, координировать в этом деле усилия всех, кому дорого имя Седова, история его родного края, страны. Имя Г.Я. Седова может и должно объединить усилия краеведов, в первую очередь юных исследователей, ибо это одно из важных и нужных направлений  патриотической работы, формирующей нравственный облик  юного гражданина.
        Г.Я. Седов родился в поселке Седово (тогда это был хутор Кривая Коса Войска Донского) на территории современной ДНР, родители его переехали сюда из Полтавы. Георгий бывал в Полтаве и даже купил родителям там домик, потом они все же вернулись на Косу. Георгий любил бывать в Полтавском театре, был знаком почти со всеми актерами. Он любил и пел украинские песни,  очень любил родные места, свою маму, сестер, заботился о них.
       По роду своей службы Г.Я. Седов бывал и работал во многих местах России: Ростове-на-Дону, на Колыме, на Дальнем Востоке, на Новой Земле, в Архангельске, на Дальнем Востоке,  в Петербурге, в Москве.
       Еще в 1969 году автор этих строк в составе делегации средней школы из поселка Седово побывал в Ленинграде, где на улице  Седова есть школа №336. Уже в то время на базе этой школы действовал музей Арктики имени Г.Я. Седова. Ленинградские  школьники в этом же году приезжали в Седово под руководством директора школы тех лет Э.И. Гордина. Эти ребята ездили также в Архангельск, откуда начинались несколько экспедиций Г.Я. Седова, в Мурманск, сотрудничали с музеем Арктики и Антарктики.
       Умело направляли поисковую работу педагоги школы - директор Гордин Э.И. и учитель русского языка и литературы, руководитель  школьного музея В.К. Левашова. Более четырех тысяч экспонатов – книги, рисунки, фотографии, воспоминания полярников, научные приборы и инструменты сейчас в фондах школьного музея.
        Юные «Седовцы» провожали в путь корабли, уходившие в арктические рейсы. Ребята писали полярникам о своих школьных делах, получали добрые письма от исследователей Севера. Не одному выпускнику помогла определить свое призвание увлекательная  поисковая работа – далеко за Полярным кругом пролегли пути выпускников школы, принявших эстафету поисков и открытий.
       Драгоценными экспонатами в музее школы №336 были кусочки русского флага, найденные на месте гибели Седова на острове Рудольфа и приазовская земля с родины ученого-исследователя. Эту землю привезли ребята из первой экспедиции в поселок Седово.
       В школьном музее был представлен макет дрейфующей станции «СП-19», выполненный полярниками. Участник дрейфа «СП-25» Н. Яковлев принес ребятам костюм полярника, на видном месте в музее хранился символический ключ от Северного полюса. Гордились юные полярники также побывавшем на Северном полюсе выпускником их родной школы В.Орловым. Кают-компания полярной станции «СП-27» под Новый год была украшена новогодними подарками и рисунками, которые отправили в подарок  полярникам ученики школы № 336.
        Сейчас здание этой Санкт-Петербургской школы капитально отремонтировано,  руководителя школьного музея Елену Николаевну Маркову сменила Елена Павловна Афанасьева, очень заметно оживившая работу музея.  Школьный  музей Арктики верен и  будет и дальше верен своим традициям. Сейчас музей виртуально представлен и в глобальной сети Интернет.
        В Интернете можно найти немало материалов и о Г.Я. Седове: биографические, литературные, аналитические. К сожалению, есть и такие, где о великом человеке говорят несправедливо, перевирают исторические факты, приводят неточные данные, рассуждают о последней экспедиции Седова в отрыве от исторического контекста.
       Именем Седова назван целый ряд географических объектов, улицы во многих городах  России и других государств. Ему  установлены памятники на родине в поселке Седово, в г.Ростове-на-Дону, в Архангельске. Но все в этом мире подвержено изменениям и можно видеть, как в угоду политической конъюнктуре создаются памятники одиозным личностям, осужденным мировым  сообществом, как предпринимаются попытки принизить значение исторических свершений действительно великих людей.
         В этих условиях необходимо охранять историю от всевозможных переписывателей, нужно изучать реальные факты, брать от исторических деятелей  то, что и сегодня может давать опору и ориентир в жизни. Такова масштабная личность Георгия  Яковлевича Седова.
         Поэтому так важно возрождение сотрудничества российских и украинских исследователей, в первую очередь школьников, по сохранению исторического наследия, использованию громадного потенциала личности Георгия Седова, как ориентира для нынешнего  и последующих поколений молодежи. Это имя не должно померкнуть в веках, а поэтому нужно делать все возможное для преодоления  множества мифов и домыслов вокруг деятельности Седова.
        Например, есть утверждения, что героический образ Седова придумали большевики за неимением лучших прототипов. Но ведь известный ледокол «Г. Седов», совершивший беспримерный 812-дневный дрейф в Арктике, получил свое имя еще в 1916 году. Седов имел государственные награды, которые ему давали не по протекции, провел сенсационную колымскую экспедицию 1909г, восхитившую научный мир России. По итогам этой экспедиции он получил аудиенцию у царя, результаты экспедиции позволили организовать  северный завоз на территорию Колымского края. Г.Я. Седов провел несколько других успешных экспедиций в Арктике и на Каспии.
        Десятилетиями повторяется стереотип о том, что Седов-де не имел опыта движения по дрейфующим льдам. Впервые это утверждение обнародовал в кадетской газете «Речь» известный арктический исследователь В.А. Русанов. В 1910 году, в ходе  экспедиции по картографированию губы Крестовой на Новой Земле, Седов исправил серьезные ошибки на карте, снятой несколько  ранее В.А. Русановым. Полярники встречались на Новой Земле, а позже В.А. Русанов написал свою статью, которая очень повредила сбору пожертвований на экспедицию. К сожалению, экспедиция самого В.А. Русанова, ставшая полной неожиданностью  даже для многих близких ему людей, закончилась гибелью судна «Геркулес» и всей команды. Но, если не повторять стереотипы, то после зимовки на Новой Земле Седов имел и опыт зимней Арктики, и опыт движения по  дрейфующему льду!
        Не имел он, дескать, опыта составления арктических рационов. Впервые это утверждение мы находим в дневнике участника полюсной экспедиции, впоследствии видного советского ученого В.Ю. Визе. Визе сам попросился в экспедицию, которая сделала его известным на весь мир человеком. Но в то время, будучи бесспорно прекрасно образованным, он все же был молодым, неопытным  полярником. Седов же к тому времени немало поплавал, ему были известны рационы экспедиций, проводившихся Главным  гидрографическим управлением, и сложно предположить, чтобы он проявлял в этом деле самодеятельность. Нетрудно убедиться: другие экспедиции использовали, в основном, такие же рационы. И что примечательно: повторяя сказанные молодым Визе слова,  никто, включая его самого, никогда не сказал, а что же надо было взять? Продукты известной уже тогда фирмы «Нестле», включая новомодный пеммикан, тоже ведь не спасали от цинги. Цинга бывала практически во всех экспедициях, поселениях на Новой Земле, это зло побеждали только употреблением свежего мяса, полярных рачков, птичьих яиц. Кардинально решаться эта проблема начала  только с развитием авиации.
        Наверное, самое распространенное «обвинение» в адрес Г.Я. Седова связано с тем обстоятельством, что созданная Морским  министерством комиссия из авторитетных специалистов подвергла план полюсной экспедиции Седова «справедливой критике».  В чём-то она была бесспорно справедлива, но не во всём. Стержнем этой критики было издевательское утверждение о том, что Седов не знаком с материалами предыдущих экспедиций, то есть он человек невежественный и неподготовленный. Основанием для этого вывода послужил выбор для старта экспедиции несуществующей Земли Петермана. Вывод об этом сделала еще в 1900 году экспедиция Каньи. В своей книге «Георгий Седов» участник экспедиции к Северному полюсу  Н.В. Пинегин пишет, что на весь Петербург было три экземпляра этой книжки, причем на немецком языке. Седов не мог знать  выводов этой экспедиции, а благородные специалисты готовили этот «убойный» аргумент, чтобы вдоволь потешиться над сыном  азовского рыбака.     Понимание этого обстоятельства позволяет глубже понять непреклонность Седова, которая вовсе не была  проявлением пресловутого фанатизма. «Коллеги» постарались уязвить самолюбие человека, сделавшего для России больше, чем они, но не имевшего их связей и положения, а потому бывшего для них просто  «выскочкой».
       Давайте вспомним другую экспедицию, которая в том же 1912 году отправилась в Арктику на судне «Святая Анна». Ею руководил выпускник Морского корпуса, человек «из хорошей семьи» Г.Л. Брусилов, который пользовался покровительством самого  М.Е. Жданко, возглавившего российскую гидрографию после А.И. Вилькицкого. На судне Брусилова волею судьбы отправилась в  Арктику племянница М.Е. Жданко Ерминия. Судно в самом начале экспедиции вмерзло в лед, долго дрейфовало, и, в конце концов, часть экипажа во главе со штурманом В.И. Альбановым решили покинуть «Анну» и идти к Земле Франца Иосифа. Изданная позже  книга В.И. Альбанова так и называлась: «На юг, к земле Франца Иосифа!». Точкой, куда они должны были прийти после недолгого перехода, была Земля Оскара, также не существующая, о чем также писал Каньи. Значит, Брусилов тоже не знал о книжке Каньи,  имея покровительство такого авторитетного специалиста, как М.Е. Жданко?! Зачем же тогда так много говорить об этом факте  в отношении  Г.Я. Седова!
         Но даже если бы и знал Седов о книжке капитана Каньи, можно ли было быть уверенным в  картах начала 20 века? Мы же знаем, сколько существовавших на тот момент  карт были неточными, сам Седов не раз исправлял их, в том числе даже и на относительно освоенной Новой Земле. Кстати, окончательно точку в отношении несуществующих земель Петермана и Короля Оскара поставили в результате 812-дневного дрейфа  легендарного ледокола «Г. Седов» уже в советские времена. Научным руководителем этих работ был уже упоминавшийся В.Ю. Визе. Наверное, это судьба.
         Нередко можно читать, что авторитетные ученые единодушно отвергли план Седова, поскольку он был нереален. Далее обычно идет статистика комплектования иностранных экспедиций, рассуждения о невозможности пройти на собачьих упряжках почти 2000  километров.
          Давайте вспомним в связи с этим поход российского шлюпа “Якуцк”. В 1735 году он вышел из устья Лены, стремясь обогнуть северную оконечность Азии. Пять лет ушло на бесплодные попытки. Цинга сократила отряд, не пощадив его начальника Василия  Прончищева, а затем и следующего — Харитона Лаптева. В августе 1740 года льды потопили “Якуцк”. Принявший командование  штурман Челюскин вывел истощенных людей к зимовью. До весны не дожили еще два человека. С остальными Челюскин пошел к цели  на собачьих упряжках. 9 мая 1742 года в ближайшей к Северному полюсу точке материковой суши появился маяк — бревно,  привезенное первопроходцами. “Здесь именован мною оный мыс Восточной Северной”, — написал на нем не жаждавший славы штурман.
        За все труды Челюскин был вознагражден только званием мичмана. Его даже пытались обвинить в фальсификации, не поверив, что  на собаках можно одолеть 4000 км. Но одолели же! Признание пришло, как водится, через столетие. Мыс получил имя открывателя. Но никто уже не помнил, ни даты смерти, ни места захоронения Семена Челюскина.
         Между тем комиссия отвергла план Седова отнюдь не единодушно. Через несколько дней после заседания Совета министров, на котором правительство отказало Седову в дотации, он прочитал в газете интервью с А. Бунге. Доктор Бунге, известный полярник, был одним из участников комиссии Вилькицкого, провалившей проект Седова. Теперь он писал: «Некоторое время назад, когда я  прочитал заметку об экспедиции лейтенанта Седова к Северному полюсу, я отнесся к этой экспедиции отрицательно. Но после того, как я увидел лейтенанта Седова и говорил с ним лично, я пришел к совершенно обратным заключениям.   Я увидел в лейтенанте  Седове человека, вполне подготовленного к подобного рода экспедициям и практически и теоретически знающего полярные страны… Экспедиция разработана вполне правильно как по основным положениям, так и по осторожной предусмотрительности расчетов».  Надо ли удивляться, что на второе заседание комиссии, обсуждавшей скорректированный план Седова, Александра Бунге уже не  пригласили.
        Много повредил Седову фельетон «Великие предприятия» услужливого «журналюги» М.О. Меньшикова в том же «Новом времени», которое вроде бы пропагандировало идею полюсной экспедиции. Видимо, Меньшиков,  имевший знакомства на самом верху, что-то унюхал. И, как всегда, эта газета угодливо тявкнула по первому знаку министерских начальников. Меньшиков выступил  против проекта Седова. «Как Америку, – острил он, – Северный полюс можно открыть только один раз». Так что и непонятно даже,  о чем хлопочет Седов, поскольку Пири уже был на полюсе. Это был первый довод. А второй выглядел так: «Седова я не знаю, и  никто не знает. Если это частное предприятие – пожелаем успеха, но если национальное, если Государственная дума дает деньги, то надо подыскать других начальников, более солидных… Я полагаю не лишним предостеречь Государственную думу от поспешных  решений».Полное совпадение с позицией того ареопага, который судил Седова под председательством А.И. Вилькицкого! Такова  была подлинная прочность и ценность поддержки «Нового Времени». Но самое удивительное, что все эти люди вначале горячо  поддержали идею экспедиции. Позже они запрашивали куда большие деньги для ее проведения, но Седову отказали в самой  элементарной поддержке, даже в простом человеческом участии.
        Такой же непоследовательной была и позиция так называемого «Седовского комитета», позже названного «Комитет для  снаряжения экспедиции к Северному полюсу и по исследованию русских полярных стран». Этот комитет, запрашивая на свои нужды  сумму много большую, чем потраченная собственно на экспедицию, не выполнил жизненно важных договоренностей о посылке судна  с углем и материалами для экспедиции. Это был предательский удар в спину.
        Существенным моментом является в различных материалах о Г.Я. Седове факт выхода его в экспедицию с острова Гукера серьезно больным и истощенным. Это иногда используется как основание для обвинения Седова в фанатизме, сознательном жертвовании  собой. Для того, чтобы судить об исторических фактах, нужно как минимум почитать литературу, основанную на строгой  документальной основе. В первую очередь - это архивные материалы, книги Н.В. Пинегина, С. Нагорного, ростовчанина  Б. А. Лыкошина, дневники участников экспедиции, есть и другие произведения. Известно, что должность врача на судне экспедиции к полюсу «Святой муч. Фока» занимал ветеринар Павел Кушаков, человек скользкий и властолюбивый, остро ненавидимый командой. Рекомендован он был, к сожалению, тем же профессором А. Бунге и сыграл роковую роль в судьбе экспедиции. Если почитать его записи в судовом журнале, то мы не найдем никаких свидетельств болезни начальника. Все дышит оптимизмом, речь идёт лишь о легком недомогании.
       Мы ведь и сегодня не можем пропустить работу, не имея оснований в виде, например, больничного листа. Какие же у Седова были документальные основания отменить главный пункт экспедиции?! Чем для него грозил немотивированный отказ от похода к полюсу? Если вспомнить обстоятельства подготовки экспедиции, сомнений в этом нет. Его бы постарались опозорить и унизить, эта мысль для офицера была  нестерпима.
       Нет оснований предполагать сознательное принесение себя в жертву, по каким бы то ни было соображениям. Накануне экспедиции Седов сказал Н.В. Пинегину, что он верит в свою звезду. О вере в возвращение говорят и другие свидетельства, его письма.  Могла быть другой погода, могли убить медведя и залечить цингу, могли дойти до лагеря в Теплиц-бай и отдохнуть, пополнить запасы, могла быть проще дорога. Конечно Седов, как человек опытный, не мог не понимать, как он рискует. Но риск был изначально, и всё-таки люди с ним пошли. Это были в большинстве своем люди, знакомые с Севером, понимающие степень опасности.
      Нередко можно встретить утверждения, что Седов простой авантюрист. На это не стоит возражать, потому что это в значительной мере так. Именно в той самой мере, в какой любой путешественник по определению авантюрист. Ибо никто заранее не может просчитать всех обстоятельств и перипетий путешествия. Разве не авантюристами, пусть в самом хорошем смысле, были Р. Пири, Ф. Кук, Р. Скотт, В.А. Русанов, Г.Л. Брусилов? Но нельзя назвать авантюристом человека возглавившего несколько не  просто успешных, а поистине великолепно проведенных экспедиций. Нельзя считать авантюристом человека глубоко верующего, имеющего строгие жизненные принципы, порядочного и честного.
       Конечно же, нельзя обойти стороной вопрос о том, почему Г.Я. Седов, опытный полярник, пошел в эту экспедицию, подготовленную наспех и скудно оснащенную. 1911 год был для Седова одним из самых неприятных в жизни. Зимой он получил приказ составить проект гидрографической экспедиции в восточные моря Арктики. Потратив на это несколько месяцев, Седов сжился с мыслью, что весной он поедет на северо-восток и осуществит свой проект на деле. Так обычно в Гидрографическом управлении  делалось: автор проекта экспедиции назначался ее начальником. Но совершенно неожиданно А.И. Вилькицкий решил по-иному.  Вообще говоря, поручения, дававшиеся офицерам Гидрографического управления, обычно были двух родов: такие, участие в которых сулило награды, и такие, которые ничего не сулили.
        Экспедиция, спроектированная Седовым, принадлежала к первому виду, и, естественно, были, кроме него, другие претенденты на командование ею. Неизвестно, какие рычаги родственных или дружеских связей были приведены в действие, но начальство  приняло совершенно нелепое и вредное для дела решение: Седова от экспедиции отстранили, поручив ее офицеру, которого надо  было вызывать из Владивостока. Кончилось это тем, что экспедиция вовсе не состоялась, – пока начальник ехал из Владивостока  в Петербург и потом назад в Иркутск, началась весна, дороги в тайге уничтожило распутицей. Седова же, вопреки желанию, отправили не на север, а на юг – картировать побережье Каспия. Это был болезненный и незаслуженный укол для человека,  доказавшего свою профессиональную состоятельность, искавшего больших и ответственных дел, самостоятельности.
       В письмах к жене с Каспия можно найти сердитые фразы по адресу начальников и однажды – нечто грустное и неопределенное о будущем. Вера Валерьяновна забеспокоилась. В ответ она получила следующее: «Твое письмо, – писал Седов, – в котором ты  утешаешь меня и даешь наставления, – очень ценно. И благодарю, моя маленькая детка, за добрые, хорошие чувства, которые меня, безусловно, подбадривают. Благодарю, спасибо тебе, родная. Фраза моя, о которой ты спрашиваешь, значит то, что я под  давлением несправедливости и обиды могу перестать владеть собой и что-нибудь сделаю такое, что будет  неприятно для нас обоих, или, вернее оказать, – тяжело отразится на нашей судьбе. Хотя всеми силами стараюсь дать место в себе благоразумию и парализовать навязчивые мысли об обиде. Как ты сама видишь из письма Варнека, мне теперь ходу не будет вовсе во флоте, хоть будь я золотой человек, а быть оскорбленным я не привык и обиду никому не спускаю, вот, что хочешь, то и делай!.. Бровцын  написал от себя о том, что я глубоко обижен и думаю подать в отставку… Но думаю, что и это не поможет делу, раз на меня так  узко, недалеко смотрит министр».
       Известно, что Седов давно мечтал о полюсе, после возвращения с Новой Земли в 1910г он стал говорить об этом постоянно.  Но организация экспедиции к полюсу практически любой ценой, в крайне сжатые сроки, не в последнюю очередь была вызвана  описанными обстоятельствами.
        Мы говорим здесь о самых важных, узловых моментах, важных для объективного понимания личности Г.Я. Седова, значения  проведенных им экспедиций. Существует большое количество не столь важных, но, все же, досадных неточностей, снижающих  достоверность исторического фона событий, а, значит, и размывающих феномен Седова, как таковой. Это, в частности, бывает, если имя Седова используют для политических целей, задач собственного пиара, такие примеры есть. Например, Георгия  Яковлевича объявляют казаком, чего на самом деле не было, приписывают еще к какой-либо общности. Когда-то Шопенгауэр сказал, что национальностью гордятся те, кому гордиться больше нечем. Думаю, Седов не из этой категории и использование его поистине мирового имени в утилитарных пропагандистских целях недопустимо.
        На строгой документальной основе написаны прекрасные книги о Г.Я. Седове Семена Нагорного (литературная основа  художественного фильма, поставленного Б. Григорьевым), Николая Пинегина, Владимира Визе, П.Ф. Северова, Елены Матвеевой, Бориса Лыкошина.  С них и нужно начинать знакомство с личностью Георгия Яковлевича. Сейчас время от времени появляются издания, где  перевираются фамилии и факты: генерал Дриженко становится Драженко, царь «присутствует» на заседании Географического  общества, депутат Государственной Думы Балашов играет совсем другую роль, чем было на самом деле, Вера Валерьяновна Седова  объявляется балериной (на самом деле балерина Седова - это совсем другой человек)  и т.д. и т.п.
        Г.Я. Седов, в известной степени, стал заложником своей последней, самой публичной и спорной экспедиции. Но нельзя забывать всего остального, сделанного им. Седов, кроме всего прочего, помог России увидеть себя со стороны, миру увидеть и попытаться, вопреки известным словам Ф.И. Тютчева,  понять Россию. Ведь если сразу три экспедиции, организованные энтузиастами, патриотами своей страны, оказываются неудачными, это заставляет задуматься.
         Бездарное, непоследовательное, безнравственное правительство, дельцы из "седовского" комитета бросили экспедицию в самый трудный момент.  Посылка судна с углем, как заранее планировалось, обошлась бы в разы дешевле, чем потом бесплодные поиски экспедиции под давлением общественности. Две русские экспедиции 1912 года погибли почти в полном составе вместе с судами, и только седовская вернулась, при этом спасла двоих уцелевших моряков из экспедиции Брусилова: матроса А.Конрада и штурмана В.И. Альбанова,  а также ценнейшие научные документы.
          Почему и через сто лет после отплытия экспедиции Г.Я. Седова сохраняется интерес и к самой экспедиции, и к личности ее  начальника, когда к полюсу уже давно ходят туристы, в то время как не вызывают интереса многие важные персоны того периода?   Думаю, ответ ясен. Георгий Седов интересен нашим современникам, как личность, как простой, земной человек. Интересна ситуация в которой оказался он и может оказаться каждый из нас, когда на карту поставлена честь страны. Седов не юлил, не искал лазеек, не жертвовал людьми, он выполнил свой долг до конца. Он все-таки показал миру, каков может быть русский человек, русский  офицер. То есть своей цели, своего "полюса" он все-таки достиг!
         С того времени прошло более века. Ветшают материальные свидетельства экспедиции, простоявшие долгие годы под полярными   ветрами: деревянные астрономические знаки, кресты. Почти ничего не создается, чтобы сохранить память об экспедиции для  последующих поколений. Нет достойного памятника на мысе Аук, где по свидетельству матросов Линника и Пустошного был  похоронен Г.Я. Седов. Не удивительно, что многие за могилу Седова принимают астрономический знак экспедиции на острове Гукер, в месте второй зимовки экспедиции, около которого находится могила механика со "Святого Фоки" И.А. Зандера. Эта ошибка  кочует с сайта на сайт. Вероятно нужна специальная программа по увековечиванию памяти русских полярных экспедиций, новые  Россия и Украина вправе гордиться подвигом своего славного сына и участников Первой русской экспедиции к Северному полюсу. Это наша история, и другой истории у нас нет.
         В Пскове есть памятник героям книги В. Каверина "Два капитана", одним из прототипов которой по свидетельству автора был Георгий Седов. Правда, похож капитан Татаринов на ...О.Ю. Шмидта.  В Москве есть памятник Ф.Нансену, который был большим другом России, он в свое время жертвовал деньги на последнюю экспедицию Г.Я. Седова, высоко оценил ее итоги. Но, увы, ни в бывшей, ни в нынешней столице нет никакого мемориального  упоминания о Седове, если не считать небольшую дощечку на здании Санкт-Петербургской школы №336.  А ведь он бывал в Москве, встречался с В. Гиляровским, другими известными москвичами, в Петербург  Г.Я. Седов возвращался из всех своих экспедиций. Улицы имени Седова есть и в Москве, и в Санкт-Петербурге, во многих других  городах России, Украины и других государств, но в честь кого они названы для жителей иногда секрет, учитывая, что фамилия Седов распространена весьма широко.
         В интернете есть немало упоминаний, что якобы в каком-то северном городе есть памятник собаке Фраму, ставшему ярким символом верности. Вожак стаи Фрам не вернулся на судно, навсегда остался на могиле Седова. Трогательная история, ей  посвящено стихотворение известного поэта Эдуарда Асадова. Но памятника такого, увы, нет. Хотелось бы верить, что он  когда-нибудь появится.
        Известно, что в седовской экспедиции был снят первый в мире фильм об Арктике. Но увидеть этот фильм обычному человеку не так просто, хотя с 1938 года фильм находится в архиве. Несколько кинематографических сайтов анонсируют возможность "скачать " художественный фильм "Георгий Седов", но на самом деле фильма нет. Зато пошлость представлена во всех ипостасях.
          Седов не был революционером, подобно В.А. Русанову, отправившемуся в том же 1912 году в другую экспедицию, пропавшую в просторах Арктики. Он называл открытые им географические объекты, в том числе и именами членов царской семьи. Но Г.Я. Седов, особенно после русско-японской войны, был критически настроен по отношению к существующим порядкам на флоте и в стране. Седов полагал, что русский народ, каждый человек, должен более активно проявлять свою волю, рассчитывал на нее, обращаясь к  гражданам страны с призывами организовать экспедицию к Северному полюсу. Он сам являл собой пример инициативы, настойчивости в достижении цели. Тогда это было непривычно, да и сейчас еще сильны последствия долгого бесправия и тупого гулаговского  террора, сгубившего миллионы жизней, отучившего мыслить и иметь собственное мнение. Не лучше и одурачивающая политика новых толкователей истории, возводящих на пьедестал одиозные мумии  своих  «героев». И все же очень не хочется думать, что  со времен Седова ничего не изменилось.

Статьи о Г.Я. Седове